Аритмия

«Ты просила — я принес».

«Как ни крути, а ты все еще моя».

«Ревнуешь?»

«Адски».

«Мне легче. Когда я с тобой».

Каждое сказанное слово глубоко запало в душу. Отпечаталось раскаленным клеймом на кровоточащем сердце. А это его успокаивающее «сю-сю-сю», предназначенное перепуганной улитке?

Улыбаюсь.

— Ян… — зову тихо.

Однако ответа нет.

Он молчит, и я поднимаюсь с постели. Обуваю тапочки, беру в руки телефон, на вспыхнувшем экране которого мелькает время — два тридцать. Иду к двери.

— Эй… — присаживаюсь на корточки рядом с парнем и осторожно дотрагиваюсь до его плеча. — Ян…

— М? — поднимает голову. Щурится и рассеянно моргает. — Утром уйду. Обещаю.

Наверное решил, что я его выгоняю.

— Не надо сидеть на полу, ты итак болеешь. Идем, — настойчиво тяну его за руку, вынуждая встать с пола. Веду за собой.

Спотыкается о стул. Тот с грохотом валится в сторону.

— Дарин…

Пока он возвращает стул на место, молча забираюсь в кровать.

— Где ты?

— Я здесь, — дрожа, отзываюсь робко.

Взволнованно замираю, когда высокая фигура в сомнении застывает у постели.

— Ты замерзла? — тишину разбивает его обеспокоенный голос.

— Да, — отвечаю честно.

— Одеяло еще одно дать?

— Нет. Лучше… иди ко мне, — прошу, сгорая от стыда.

В полутьме наблюдаю за тем, как он стаскивает одной рукой свитер, а затем снимает и джинсы.

Краснея, отодвигаюсь к стене, и уже несколько секунд спустя, кровать, скрипнув пружинами, провисает под тяжестью его тела.

Ложится на спину. Смотрит в потолок. В рыцаря играет. Обещал ведь.

Не даю себе времени на подумать. Тянусь к нему. Обнимаю, оказываясь близко-близко и, уткнувшись носом в сильную шею, закрываю глаза.

Его запах, такой волнующий и будоражащий, кружит дурную голову. Вынуждает бессовестно прильнуть к нему. Буквально приклеиться.

Случайно задеваю горячую кожу губами, и он шумно выдыхает.

— Скажи еще раз, что не боишься меня…

— Не боюсь, — шепчу едва слышно.

— Ты всегда была чертовски смелой, — зарывается пальцами в мои волосы. — Кто в здравом уме связался бы со мной? Только ты…

Касается щеки. Целует лоб. И в каждом его движении наряду с порывом и отчаянием, я ощущаю нечто такое, чего не было в наших отношениях раньше. Он… нежен и осторожен со мной.

— Ты ведь так много не знаешь обо мне, Дарин. Я делал множество отвратительных вещей.

— Мне все равно, — озвучиваю правду, как есть.

— В моем прошлом столько грязи. Может поэтому Он забирает у меня Чудика? За мои чертовы грехи.

— Перестань.

— За все то дерьмо, что я совершил. Что если это расплата… — его голос ломается. Дергается кадык.

— Савка тебя очень любит, — приподнимаюсь наверх. Так, чтобы оказаться на уровне его лица. — Для него ты самый-самый лучший. Даже не сомневайся.

— Он на моих глазах вырос. Первые шаги. Первые слова. Уколы эти бесконечные. Все со мной, — желваки на скулах ходят туда-сюда. Ресницы опускаются вниз. — Я не мог от него отлипнуть, Даш. Мой Чудик он же… как солнце.

— Да, он такой, — улыбаюсь сквозь слезы.

— Я не могу представить, что больше не услышу, как он смеется… — делает вдох и выдох. — Не могу представить, что он будет лежать рядом с Алисой. Там.

Пугающая пауза.

Его грудная клетка опадает, а затем вздымается, и тот душераздирающий звук, который из нее вырывается, ранит мое сердце.

Ассоциации самые страшные. Будто смертельно раненый дикий зверь погибает.

— Яяян, — оплетаю руками, привлекая к себе. Стискиваю в объятиях крепко-крепко. Ни за что не отпущу.

Его трясет. Он глухо рыдает на моем плече, и меня накрывает приступом паники. В какой-то момент переживаю, что не справлюсь, ведь его боль настолько осязаема. Настолько глубока и остра, что я попросту теряюсь.

Что мне делать? Как помочь? Как ему помочь?

— Тихо. Все будет хорошо, я с тобой… — проговариваю несколько раз подряд и успокаивающе поглаживаю его широкую спину, ощущая ладонями каждую напряженную мышцу.

Глупость, пожалуй, но я начинаю рассказывать ему сказку. Его любимую сказку — историю про Кая и Герду.

Не знаю, сколько по времени длится это безумие, но вот что удивительно, постепенно Ян приходит в себя. Он расслабляется. Дыхание возвращается к нормальной частоте. Сердце стучит ровнее.

— Прости… — откинувшись на подушку, произносит отстраненно. Будто бы даже стыдясь и стесняясь того, что произошло.

— Все в порядке, — моя ладонь неуверенно опускается на его скулу. Пальцы поглаживают ее, подрагивая в нервном треморе.

Ян поворачивается ко мне. Выразительно смотрит в глаза. Так пронзительно. Пристально.

— Поцелуй. Как раньше, — горячо просит, удерживая в плену мой взгляд.

Трется своим носом о мой, и от этого простого, но до мурашек трогательного жеста, под ребрами разливается какой-то особый трепет. Это ведь я так делала. Там, в Питере, на крыше…

Послушно подаюсь вперед, повинуясь инстинктам.

Контакт.

Привкус терпкого виски.

Медленно и с чувством целую его губы.