Арка в скале

Женщин, детей и подростков оттесняли к сельской управе, а мужчин отделяли от них и гнали к окраине. Солдатам приказали выгонять из хлевов скотину, вытаскивать из амбаров припасы и, вместе с имуществом, найденным в домах, грузить все это на телеги. Управлять подводами заставили немощных на вид стариков, да подростков. Потом сельских мужчин показательно расстреляли на краю села за помощь партизанам, а женщин и детей штурмбанфюрер Шнайдер приказал отконвоировать в ближайший концентрационный лагерь вместе с частью сельских припасов и имущества. И задачу эту эсэсовец возложил на Клауса Вандеркнехта, выделив ему для усиления лишь пару отделений финских солдат во главе с капралом-автоматчиком.

Отец Клауса всю жизнь прослужил полицейским. Он и поспособствовал тому, чтобы сын окончил школу военной полиции в Потсдаме. Клаус изучал там не только военное дело, тренируясь в преодолении препятствий и во владении оружием, получив полную подготовку обычного пехотинца, но также зубрил уголовный кодекс и другие законы. Кроме того, курсантов обучали проведению паспортного контроля, правилам личного досмотра, основам криминалистики и прочим полезным для будущей службы навыкам.

С сорокового года все фельджандармы начали получать форму армейского образца, но самым главным знаком их отличия стала большая нагрудная металлическая бляха с надписью «Фельджандармерия», подвешиваемая на шею на толстой цепочке. С тех пор любой фельджандарм очень гордился своей бляхой, начищая ее до блеска. Они не воевали на первой линии боевого соприкосновения, но имели очень серьезные полномочия в армейских тылах. Они регулировали дорожное движение, следили за порядком на оккупированных территориях, ловили дезертиров, проводили розыскные мероприятия, имели право арестовывать на месте без суда и следствия не только подозрительных гражданских и рядовых, но даже унтер-офицеров. И, разумеется, их активно привлекали к проведениям операций против партизан, а также к сопровождению военнопленных.

Самим эсэсовцам совсем не хотелось заниматься конвоированием немытых русских крестьян. Каратели из айнзацкоманды предпочли быстро расстрелять врагов Третьего Рейха и, забрав с собой наиболее ценные трофеи, уехали, распорядившись, чтобы финские солдаты сожгли все опустевшие сельские постройки ради еще большего устрашения населения покоренного края. Если учесть, что вся команда Клауса Вандеркнехта, включая его самого, состояла всего лишь из десяти человек, то вооруженной силы все равно оказалось совсем немного для того, чтобы отконвоировать больше трехсот человек на расстояние в пару десятков километров, да еще вместе с ними и семь подвод, нагруженных разным имуществом и припасами. Немного помогали лишь полицаи. Их сельский староста, коллаборант из бывших зажиточных крестьян, которых большевики называли кулаками и всячески притесняли при создании своих колхозов, любезно выделил в помощь фельдфебелю, еще не зная, что все село приказано сжечь. Староста, наверное, подумал, что в опустевших сельских домах расквартируют какие-нибудь военные части. Но, он сильно ошибся. Предав тех, кто помогал партизанам, староста не ожидал, что родное село оккупанты просто сожгут дотла.

Тощие голодные лошади тянули груженные телеги медленно и вяло. Передовой разъезд на мотоцикле то уезжал далеко вперед, то вынужден был останавливаться, поджидая основную колонну. Бронетранспортер, тарахтя мотором, ехал на самой малой скорости. Дождь то едва моросил, то переставал совсем, то, наоборот, внезапно усиливался. Но и потоки воды, льющейся с неприветливого низкого неба, не в силах были заглушить вопли детей и женщин, которые орали в полный голос, когда их настигали палки полицаев, тщательно следивших за тем, чтобы никто не отставал и не сходил с дороги. Полицаи излишне усердствовали, желая выслужиться перед оккупационными властями. Добавляли шума и финские солдаты, идущие в арьергарде, которые время от времени начинали горланить походные песни или внезапно громко хохотали, наблюдая, как полицаи понукают толпу беззащитных русских.

Неспешно отъехали от села километров на пять, там дорога сузилась и начала забираться на пологий подъем вдоль неширокой речки, протекающей чуть в стороне в узком скальном каньоне. От края речного обрыва дорогу отделяла лишь узкая полоска леса, а с другой стороны поджимали невысокие скалы. Клаус понимал, что такой участок может быть опасен. Но, передовой разъезд на мотоцикле как раз и предназначался для выявления засад заранее. Вот только молодой фельдфебель не учел, что кроме сужения дороги, в этом месте еще наличествовали и многочисленные повороты, где за скалами мотоцикл просто терялся из виду.