Аркадия (СИ)

Я заметила, как темно стало без сверкающих глаз. Теперь я и не сказала бы, что над головой был день. Неба почти не было видно, деревья сгрудились так тесно, что приходилось продираться через них практически с кровью. Я избегала смотреть на Герхарда. Мне и раньше иногда было неловко с ним. Он был дурачок, это не было плохо или противно, но просто стоило иметь в виду. И этот дурачок знал больше меня. В какой-то другой сфере за пределами букв и цифр, куда мне хода не было. Иногда он смотрел, и я понимала - что-то знает обо мне, что-то, что я, быть может, и сама еще знаю не в полной мере. У него был особенный взгляд, внимательный и в то же время как бы сквозь. Сфокусированный на чем-то помимо меня. А может на чем-то, что и есть настоящая я. Я старалась воспринимать его так же, как остальных, но мне это не удавалось. Он был другим, со своей рассеянной мечтательностью и странными, светлыми глазами. Мне было стыдно считать его кем-то вроде юродивого, блаженного городского сумасшедшего, но я не могла с собой справиться. И в то же время мне было приятно быть с ним рядом, и даже поцелуй, если вдуматься, был приятен. Никогда прежде я, по крайней мере, не испытывала подобного трепета, целуясь с парнями. Вообще-то, я и целовалась раз шесть от силы, в школе. И всегда с мальчиками, которым я нравилась больше, чем они мне.

Кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, я вздрогнула.

- Эй, Констанция, у тебя психотравма? - спросила Астрид. Я хотела сказать ей "отстань", но просто помотала головой.

- Скорее я волнуюсь, куда еще нас может привести Аксель, - добавила я чуть погодя.

- О, друзья, у меня еще множество вариантов!

И как он всегда слышал, что о нем говорят? Будто у него были локаторы, улавливающие упоминание его имени на любом расстоянии.

- Может нам сбежать? - тихо сказала Астрид. Я едва расслышала ее шепот, хотя она склонилась ко мне. Я твердо сказала:

- Вот уж точно - нет. Я не собираюсь умереть из-за вашего желания помыться.

Я даже нос вздернула. Всегда ненавидела себя за это движение, но мама говорила, что получается по-польски надменно, правильно.

- То есть, ты предпочтешь умереть из-за придурка?

- Ты думаешь, он не понимает, что делает?

Астрид пожала плечами, едва заметно. Я смотрела Акселю в спину. Он сосредоточенно ломал ветки, потом галантно сдвинулся в сторону, пропуская Делию, с комичным, таким неуместным галантным жестом.

- Я не думаю, что это хорошая идея.

Астрид усмехнулась. Я считала, что лучше не привлекать к себе внимания. Всю жизнь, больше всего на свете, я хотела быть обычной. И даже сейчас, оказавшись одной из избранных, я хотела быть самой неприметной из них. Мне не нравилось ощущать себя частью большого проекта, именуемого смертью. Но если уж пришлось в нем участвовать, то стоило выполнять свою работу хорошо и никуда не лезть.

Осторожность еще никому не повредила.

Я заметила, что земля под ногами стала тверже. Сначала я подумала, что мы просто вышли из болотистой местности, а потом увидела, что черная почва покрыта кружевной вуалью изморози. Ветки, которые я встречала, все чаще были закованы в лед. Стало холодно, и я увидела пар, исходящий от моего дыхания.

- Ну вот, - сказала Астрид. - Теперь грязь еще и замерзнет. Спасибо, Аксель.

- Не за что.

Герхард осматривался вокруг все с тем же мечтательным любопытством, будто и не замечал перемен. Он мало говорил, но я была уверена, вовсе не потому, что говорить ему не нравилось. Он еще немного себя стыдился.

Посветлело, может из-за обилия изморози и редких насыпей снега. Черный лес украсила белизна и отчаянная прозрачность льда. Так странно было попасть из зимы в лето, я с восторгом осматривалась. Верхушки деревьев, казалось, были полностью закованы в лед. Постепенно ряды деревьев начали отставать друг от друга, а сами деревья стали выше и здоровее. Прямые, как солдаты, сосны с ледяными погонами смотрели сверху вниз, и от взгляда наверх, где истыканное верхушками деревьев, стояло высокое белое небо, кружилась голова.

- Мы вошли в Холодные Леса, - объявил Аксель.

- И что это значит? - спросил Герхард. - К обеду управимся?

Но Аксель, вопреки своему обыкновению, не ответил. Он повел нас влево, туда, где мы шли бы, если бы не сворачивали никуда и двигались по течению реки. Завывание Бури я услышала задолго до того, как увидела следы ее самой.

Это был чудовищный звук, похожий, больше всего на свете, на скорбящие голоса обезумевших плакальщиц. Я и не знала, что ветер может вырывать из природы настолько пронзительные звуки. Они рвали мне сердце. По взглядам остальных я поняла, что и у них возникли те же ассоциации. Тоска и горе взвивались в холодном воздухе. Мы двигались дальше, навстречу этому звуку. Я почувствовала, как в лицо мне швыряет острые снежинки. Наверное, скорее даже стоило назвать их льдинками. Щеки мгновенно заболели, я щурилась, но снег все равно мело мне в глаза.

- А теперь обернитесь, друзья мои! - крикнул Аксель, но ветер почти съел его голос. - Посмотрите назад!