Арканарский вор (Трилогия)

— Вы даже не посмотрите в свои карты? — поразился де Глосьен, сидевший по левую руку от него. Его волнение было понятно. Торг переходил к нему, а странные действия принца ставили его в тупик.

— Зачем? — пожал плечами принц. — Я уже проиграл половину того, что принес с собой. Пришла пора рисковать. Играю втемную.

— А–а–а… — Его партнеры успокоились, и принцу даже стало стыдно.

Обуть этих наивных простаков было гораздо проще, чем отнять у ребенка конфету. Отнять у ребенка конфету… да он любого, кто пойдет на такое святотатство, лично загрызет! Принц помотал головой, сдерживая внезапно обуявший его гнев.

— Что с вами, принц? — заволновался граф.

— Да так…

— Что–то вспомнилось?

— Ну да… дети… в смысле совесть почему–то проснулась…

— Это ж замечательно! Память просыпается! У вас в Баккардии где–то есть дети, вы это вспомнили, и вас теперь мучает совесть: как же они там сейчас без отца?

— Ну да… типа того, — согласился слегка ошарашенный принц.

Перед его мысленным взором внезапно появилось какое–то мощное растение, тыкавшееся в него своими ветками–ручками, и огромные, похожие на гигантские маки цветы, обиженно пищащие с этих веток–ручек: ПАПА, ОНИ НАС НЕ КОРМЯТ!!! Принц опять потряс головой.

— Что–то еще вспомнилось? — азартно спросил граф.

Флоризель посмотрел на что–то строчащих в выдернутых из–под мантии блокнотах магов и отрицательно покачал головой:

— Нет, ничего.

— Так, может, вернемся к игре? — осторожно спросил барон.

— Нет проблем. — Налицо принца опять легла маска полной невозмутимости. — Кстати, ваша очередь, барон, — повернулся он к де Глосьену. — Я свою ставку удвоил. Отвечаете?

— Разумеется.

В центр стола переместилась горка фишек барона, поддержавшего ставку.

— Я тоже не хочу выходить из игры, — азартно воскликнул граф, мельком глянув в свои карты.

Горка фишек в центре стола стала еще больше.

— А может, и мне сегодня повезет? — Лорд уравнял ставки и вопросительно посмотрел на принца Флоризеля.

Его высочеству по–прежнему было стыдно, а потому он, не глядя, откинул ближайшую от него карту в снос и только потом покосился на полосатую рубашку снесенной карты. С ума сойти! Даже не глядя, он умудрился скинуть именно ту, которая в раскладе была лишняя. Покосился на верхнюю карту колоды, лежащей перед дилером, удрученно вздохнул. Все правильно, это джокер. Секрет его успехов за карточным столом был предельно прост. У его высочества была феноменальная зрительная память, и через две–три партии рубашка каждой карты намертво отпечатывалась в его подкорке. Это только на первый взгляд они все казались абсолютно одинаковыми…

— Замените.

Маги опять напряглись, и опять напрасно. Магических посылов от принца не было.

Скопившиеся вокруг игрового стола зрители возбужденно загудели. Слух о том, что наконец–то пошла большая игра, уже разнесся по замку, и гости поспешили покинуть танцевальный зал, чтобы полюбоваться на искусство принца.

— У него есть джокер? — донесся до Флоризеля взволнованный голосок какой–то девицы.

— Да кто ж его знает! — пожал плечами ее кавалер. — У него и так по лицу ничего не прочтешь, а сейчас он вообще играет втемную.

— Ах! Играть втемную в покер! Это так романтично!

— Я бы сказал: интригующе… и глупо, — еле слышно прошептал ей на ушко кавалер, уверенный, что принц его не слышит. — Вернее, было бы глупо, если б ему так чертовски не везло. Поговаривают, что он за джокера душу Дьяго продал!

«Может, предложить в следующий раз менять колоду перед каждой новой партией? — подумал принц, а потом внезапно разъярился. — Ах так? Душу Дьяго продал? Ну так фигушки вам, а не свежая колода перед каждой новой партией! Мы, в конце концов, в одинаковых условиях. Глаза у всех есть, а если не умеете ими пользоваться — пеняйте на себя. Это уже ваши проблемы!»

Буря чувств, пронесшаяся в душе его высочества, не затронула ни один мускул холеного, аристократического лица принца, невозмутимо наблюдавшего, как его партнеры по карточному столу меняют карты. Барон скинул две, лорд Саллендброк одну, и только граф остачся при своих, решив, что его расклад и так достаточно силен. Начался второй круг торговли.

— Пожалуй, я удвою ставку еще раз. — Флоризель пододвинул к центру стола все свои оставшиеся фишки и вопросительно посмотрел на барона де Глосьена.

— Да… озадачили. — Барон нервно барабанил пальцами по столу. — Впервые вижу: темная и покер… бред. — Де Глосьен покосился на графа с лордом. — Нет, я, знаете ли, пас!

— Я тоже, — откинулся на спинку кресла лорд, — сегодня не мой день.

— А я отвечу! — азартно сказал граф, сдвигая в центр стола свои фишки. — И ставлю сверху еще тысячу!

Будь граф внимательней, конфуза бы не произошло. Довесок в десять фишек, достоинством в сотню золотых каждая, ставил принца в щекотливое положение, так как его фишки кончились, а старый бриганский кодекс чести, куда включались и правила поведения за игровым столом, позволял играть только на наличные!

— О! Принц… — всполошился хозяин замка, сообразив, какую допустил оплошность. — Дозвольте повышенье ставки снять, я, право…