Арканмирр

— Очень просто. Поведай своим людям о том, что именно благодаря Имиру, пожертвовавшему собой, мир вообще существует. Асов же можешь назвать кем-то наподобие младших богов, павших в смертельной битве со своими отцами-гигантами… Короче, попробуй стать кем-то вроде странствующего проповедника — у тебя здесь даже преимущество, потому что говорить нужно только чистую правду.

Фрит вновь усмехнулся.

— Это мне по нраву. Но… ради чего все это?

Я поняла, что он просто не осмеливается задать прямой вопрос. И рассказала все, что могла рассказать без риска подставить собственного Героя.

— Скоро вы покинете пределы Хладных Пустошей, — добавила я, — и войдете в более гостеприимные земли. Там я и присоединюсь к вашему отряду, так, чтобы все видели это. Вскоре ты достигнешь порога стоящего там Храма Имира, сложишь с себя полномочия вождя и примешь обет служения; впрочем, Имир не Белый Бог, и не потребует от тебя никаких глупостей. А новым вождем буду я. Выбор будет сделан всем народом, так что никто ничего не сможет заподозрить. И лишь сколько-то там лет спустя, когда наше странствие подойдет к концу и мы ступим на землю новой родины, я открою вам, что являюсь Владычицей. К тому времени мое имя утратит для вас свое прежнее звучание, и все подумают, что я принимаю имя одной из богинь Асгарда просто для того, чтобы сделать вам приятное.

— Что за новая родина? — удивился Ледяной Туман.

— Я сама еще не знаю. Но путь проложен, и мы придем туда. Годом раньше, годом позже — не имеет значения. Теперь я буду держаться рядом; в случае чего — приду на помощь. В этих краях много нечисти, и еще больше — тех, кто желают стать таковой.

— Желают?!!

— Лучше не спрашивай, — вздохнула я, — мой ответ тебе совсем не понравится, а стать Истребителем Нечисти у тебя нет ни возможности, ни времени…

Это было давно.

Фрит с той поры успел дважды заслужить благосклонность Имира и ненависть прочих Богов Льда, за что и поплатился — он не смог переступить Ледяную Стену, ограждающую Джангар (главный из материков Светлой Стороны Арканмирра) от земель вечного холода, и остался замурованным в ее толще. Время от времени я вытаскивала его оттуда, но каждый раз Герой возвращался к месту своего заточения. Иногда добровольно, иногда — после долгих битв с посланцами Хладных Пустошей.

А я, Фрейя Искательница, стала полноправной правительницей этого странного народа, потомков валькирий и воинов Асгарда. Они утратили тягу к морю, частично — самоубийственную страсть к битвам по малейшему поводу и без повода; однако сохранили главную черту тех суровых жителей Севера, которая пронизывала все легенды о Девяти Мирах. Прежним остался тот неукротимый дух, благодаря которому о северянах говорили: ни один из них не уступит дороги собственному богу, столкнувшись с ним на узкой горной тропинке…

Теперь я — повелевающая силами Природы Фрейя, Владычица Готланда; так мои подданные назвали новую отчизну, чем меня немало позабавили.[69] Мы были связаны не только формальностями Кодекса: став Владычицей Готланда, я принесла традиционную клятву на крови, а кровное братство — это одна из тех опор, каких ни одному Кодексу и ни одной Игре не сломать.

Впрочем, даже без этого я бы никогда не нарушила слова. Во-первых, это было бы невыгодно; во-вторых, бессмысленно. Наконец, попросту глупо. Обманывать вообще нехорошо, но обманывать своих же? Сам Отец Лжи, Локи, никогда не обманывал своих. Пока Асы были для него «своими»…

Итак, начало было положено.

Впереди ждала Игра.

И месть.

Мудрец

Не считай человека мертвым, пока не увидишь его труп. И даже тогда ты можешь ошибаться.

(из пословиц Бене Гессерит)

Я был беспечен и глуп.

После того, как погиб мой ученик, бывший почти что моим сыном — тот, кого история знала под именем Артура Пендрагона, — я презрел древние законы и открыто занялся колдовством.

Люди верят, что когда-нибудь Артур вернется с волшебного острова Авалон, где спит беспробудным сном и медленно излечивается от смертельных ран. Они верят, что в тот час, когда Логрии (или всему миру) понадобится спаситель, Артур придет и все уладит.

Они жестоко обманываются.

Артур не вернется. Нет возврата с Серых Равнин.

Для таких, как он — нет.

Ведь Артур, прежде всего, дитя Закона. Он принес закон жестокому миру, он укреплял этот закон всю свою жизнь — и ради окончательного торжества Закона он пожертвовал самой жизнью. Жертва была принята благосклонно, Закон торжествовал — а Артура больше не было среди живых.

И никогда не будет, даже если миру будет угрожать гибель. ТАКИЕ жертвы — окончательны. Его не возродит живая вода или кровь Распятого, которого называют также Спасителем; для кого-то Он, быть может, и Спаситель — но не для меня. И не для Артура.

Это известно немногим.

От Нимье и Морганы, будь прокляты их черные сердца, я сумел-таки скрыть эту тайну. Вивиана… очаровательная моя искусительница, ты также не смогла узнать правды. Не хватило опыта.