Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

- Что значит «нет»?! Это фамильная вещь! Слышишь, фамильная! И я его из-под земли и из любой жопы достану! И мне насрать, пострадает кто при этом или нет! А установку сам разбирай, раз так чешется!

На этом я выскочила из номера, хлопнув дверью.

***

Ни один человек не знал наверняка, откуда пошёл род моей матери. Известно только, что когда-то купец средней руки взял в жёны странную девушку из северной пустыни. Не слишком красивую и немую, зато необычайно талантливую в работе с Пламенем и пространством. Благодаря способностям жены, купец очень быстро возвысился и невероятно разбогател, предлагая правителям разных государств самый чистый Огонь любого сорта.

Отжив отведённый им срок, купец и его жена скончались. Всё состояние унаследовала их единственная дочь. Она развила производство, построив заводы во многих государствах, и даже сумела «вылезти» повыше, выйдя замуж за подияра. Их единственный ребёнок – тоже девочка – охмурила моего отца, который к тому времени возглавил древний род Кадмор, военную опору Сетерских князей. Конечно, деньги сыграли в этом союзе далеко не последнюю роль, но главное условие брачного контракта значилось как «передача секрета изготовления высококачественного Пламени».

Секрет оказался прост, как яйцо кобры. Каждый завод, который строила моя мать, а до неё - бабка и прабабка, при основании получал по зерну чистейшего Пламени трёх Осевых цветов, из которых можно выводить цепи. Брались эти семена из старинного медальона. Фигня, вроде бы – отними да пользуй. Только вот, чтобы раскрыть кабашоны, требовалось капнуть на центральный камешек кровью, причём именно нашей, потомков той пустынной потеряшки Селии. По семейному преданию, заключённые в медальоне лепестки Огня происходили от мифического Белоснежного пламени, в котором соединяются все цвета. Так это или нет, я не знала – когда мать передала мне медальон на тринадцатый Ливень, то сказала, что раскроет секрет позже. Но позже случилось восстание рабов на заводе, и говорить пришлось с погребальным костром.

Я выругалась почти в голос и рывком пересела на стуле. Семья, легенды, смерти… медальон пережил все – бунты, переворот, бегство, скитания. А теперь медальон упёрла какая-то гулящая артистка! Нет, ну это надо же так, а! И, главное, даже если выпустить кишки этой мымре, смыться всё равно не получится – Орры.

Фырча и ругаясь, я продолжила терзать яичницу. Она уже остыла, стала безвкусно-тягучей, словно прогорклая костная мука, и запахла рыбой, которой питаются птицы заккисы, из чьих яиц и сделали блюдо. Сделали специально для меня, после скандала – хоть на ком-то сорвала злость за медальон. Тем более, что сегодня выходной, большая часть театра на «народном» балу у лорда, а кто не там, тот в кабаках… И только я, как идиотка, в Оррах в гостинице.

Плюнув на остатки яичницы, я залпом допила чай и пошла на выход. Ничего, в номере настойка ждёт. Единственная радость и лекарство от нервов. Как тут не нервничать! После того, как Изабель стянула медальон, я пошла прямиком к Дарну, качать права. Орры, не Орры, но фамильную вещь я не собиралась сдавать без боя. К счастью, директор пребывал в благодушном настроении. Доводы мои выслушал внимательно, покивал, и даже сказал, что ситуация скверная, надо исправлять.

Исправил, но в своём стиле: отобрал медальон у Изабель и сдал ювелиру, как раз какой-то приходил в гостиницу, продавать цацки. Узнала я об этом через несколько дней, случайно, и ринулась выкупать. Но Орры оставались выкрученными на полную, так что физически дойти до лавки не смогла. Тогда Эвелин по моей просьбе разузнала, что медальон взяли как лом - сферы с пламенем приняли за искусно выделанное стекло. Однако в корпусе оказалась солидная примесь дорогущего меррила, поэтому даже в качестве лома украшение стоит, как несколько наших получек.

Пнув дверь, я вышла из столовой в полутёмный холл. Шторы уже почти все опустили, горничная как раз суетилась, распуская выверенные банты. Через ту часть, что ещё не закрыли, виднелись ездовые ибисы - на бал, небось. Все на бал. Хотя… Подстеречь бы Изабель, потом цацки её от крови отмыть, да и толкнуть перекупщикам. И чем скорее, тем лучше, пока медальон не пустили на переплавку – всё-таки меррил слишком ценный металл, чтоб какие-то «стекляшки» держать.

Строя планы, один другого кровавей, я потопала в номер. Но в полутёмном коридоре второго этажа меня ждал сюрприз.

- Кети, ласточка, привет! – массивная тень отделилась от стены и стала Треном.

На представлении накануне, клоун навернулся со своего колеса, и теперь «отлёживался» с кучей ледяных повязок. Но одному, видать, скучно.

- А чего грустненькая такая? Хотя знаю, знаю, Элви рассказала. Ну а я знаю, как тебя развеселить.

Я фыркнула и взялась за ручку двери.

- Рядом с синим кабашоном - скол в виде крестика, рядом с красным – пятно отчего-то желтого, а в зелёном, если на свет посмотреть, человеческая фигура видна.