Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

Странный человек, так и не открывший лица, представился Маршем. Извинился за нерасторопность своих младших коллег, и передал адрес, по которому живёт нужный мне врач… на которого тут же сделал заказ.

- Специалист он прекрасный, и вам поможет, однако… как бы это сказать… нам необходим взгляд со стороны. Где бывает, что говорит, с кем общается. Мы, конечно, доверяем, но… когда люди говорят некоторые вещи публично, а потом им за это ничего нет… если вы понимаете, о чём я.

Я взвесила на ладони мешочек с деньгами и решила, что понимание достигнуто.

***

Юношу-врача, на которого сделали заказ, звали Анкер Айн. Он был прямым потомком рода Айн, который когда-то открыл ворота Жемчужного для Вирема и принял религию Великого Апри. Однако, деяния достославных предков только раздражали Анкера. Он заплетал в волосы серебряные колокольчики – символ единения с кадаргами, говорил чуть нараспев, подражая, по его мнению, жрецам Духов, и носил бесформенные длинные туники, как символ траура по ушедшим временам. В гербовых залах своего особняка, он разместил приют для брошенных домашних животных.

Понаблюдав, я узнала, что под туниками юноша таскает хлыст, несколько подсумков с нехилым набором хирургических инструментов, толстый кошель денег, и ещё более толстый кошель с листовками, которые он по большой пьяни как-то пытался раздавать в кабаке, крича:

- Империей ныне правят люди вороватые и глуповатые! Их надо свергнуть навсегда, забыть про Императора - нет его! И не было никогда! - и строить государство принципиально нового типа! Слава Духам! Свободе слава!

На этой самой свободе Анкер остался только потому, что его вовремя заткнул двоюрдный брат, всучив юноше бутылку с настойкой, а нахмурившемуся кабатчику – деньги. Ещё через день после «представления», дядя в епископском сане взял непутёвого племянника на поруки.

Кроме кабаков и собраний Сопротивления, Анкер бывал в университете, где в своё удовольствие преподавал какую-то чисто мерранскую фиготу про лестницы крови, и у девушек. Не смотря за заплывшие синевой глаза и общую одутловатость, по меркам Мерран юноша считался симпатичным и хорошо сложеным, так что девушек имел аж троих. Все они состояли в Сопротивлении, просто находились в разных его «ячейках» и разных слоях общества: ассистентка другого преподавателя, дочка купца, и горничная дядюшки-епископа. В горничной я с интересом и лёгким ужасом опознала хорошо замаскированную полукадаргу. Досуг же Анкер посвящал животным, которых подбирал на улицах, либо выкупал у лабораторий выжившую после опытов «некондицию».

Вскоре стало ясно: пацан горяч, по-житейски добр, глуповат, и никак не может быть «провокатором от Инквизиции». О том и доложила заказчику.

- Что же, благодарим за беспокойство и оказанную помощь, - сказал Марш и передал ещё один мешочек, - остаток. И, так сказать, новая нижайшая просьба…

Следующие пару Гарий вместо того, чтобы просиживать штаны на собраниях, я прикрывала встречи спокойных, скромно и элегантно одетых людей. Никакой суеты, никаких выпадов про власть, никаких значков и тем более колокольчиков, только обсуждение торговли (галлюциногенные грибы, выведение перерожденцев, оружие). В чём-то эти новые клиенты походили на тех, кто летом заказывал прикрывать контрабанду в Порте-Западном. Говорили мало, тихо, и по делу. Считали Молчальники слишком ненадёжными штуками, ведь в них запросто можно вмонтировать какой-нибудь ловящий звук кристалл. Вместо этого приобретали отборные камни Кади, Мирт, и иллюзий, и услуги специалистов, подобных мне.

Тем временем, мои «коллеги» по театру отирались неизвестно где: Отто, и ещё пара особо ретивых ребят, буквально дневали и ночевали вне лагеря и возвращались только на представления. Эвелин и её новая подружка из прибившихся к труппе разнорабочих, подпиливали рога полукадаргам, которых здесь оказалось на удивление много, массировали щупальца осморам, и занимались прочей сопротивленческой медициной. Что и говорить, разошлись наши пути: пока ребята предавались высокоидейным занятиям, я зарабатывала на Сопротивлении неплохие деньги, и получила ещё один очень качественный сеанс по снятию Орр. После него, правда, появились проблемы с желудком, но немудрено: начался сезон неких раковин по имени мидии, и специя кютюк теперь пропитывала не только пищу, но и воздух, и воду.

Потом возникла проблема, причём, очень неожиданная. Вопреки обыкновению, Халнер вдруг начал интересоваться, во-первых, почему периодически пропадает реквизит (который я тратила на переносные тайники), а во-вторых, подробностями того, где я шатаюсь, с кем, и чем конкретно мы там занимаемся. Пришлось срочно придумывать что-то про благотворительные представления в кабаках, куда мы с ребятами регулярно ходим, ну не на развалинах же бухать, в самом деле. На всё на это Халнер скептически поднимал брови, но расспросы прекращал.