Архангельское

В 1837 году юсуповский театр посетил известный писатель-публицист Нестор Кукольник. Через несколько дней в принадлежавшей ему московской газете появилась заметка, в которой увиденное именовалось «прелестной игрушкой, состоящей из 22 двуместных лож с внутренним сообщением в двух ярусах и небольшого партера. Рассчитанный на 250 зрителей, он может вместить в себя до 400, но самая величайшая драгоценность – это 12 перемен декораций, писанных неподражаемой кистью Гонзага…». Торжественное открытие театра состоялось 8 июня 1818 года и праздновалось невероятно пышно. Приглашенные по четко означенному поводу, гости подъезжали прямо к театру, восседая, как положено, в парадных золоченых каретах. В настоящее время подобные им транспортные средства можно увидеть там, где в старину они стояли в ожидании хозяев, а именно в примыкающем к театру павильоне. Кроме парадных карет, сегодня здесь имеется скромный возок того же времени, какого при князе в каретной быть не могло. Ради такого события к Юсупову пожаловали монархи – российский император Александр I и прусский король Фридрих-Вильгельм III. Венценосные особы с похвалой отозвались о здании, торжественном, выразительном в своей простоте, затем похвалили зал и не нашли слов для самого зрелища.

По словам одной из зрительниц, царственные особы «от недовольства прикусили губы: переменили трижды декорации и все готово!». Судя по всему, зрители просто не поняли суть представления, а оно, по замыслу художника, как раз и заключалось в перемене обстановки. Так называемые спектакли декораций уже со второй половины XVIII века были очень популярны в Европе, особенно в Италии. В отсутствие сюжета, актеров, а зачастую и музыки они демонстрировали живопись, чаще всего работы знаменитых театральных художников, поэтому могли разочаровать тех, кто ожидал от них чего-либо иного. Примерно это и произошло с юсуповскими гостями. Не увидев привычного действа, они не возмутились только потому, что под занавес получили обед и бал с фейерверком, танцами до утра, играми в парке и катанием на лодках.

В дальнейшем, как писал Кукольник, «из уважения к художнику и желая сохранить сколь возможно долее эту живопись, которая столь же быстро осыпается, как разноцветные украшения на крыльях мотылька, владелец не позволял сценических представлений».

Крепостной оркестр. Композиция из восковых фигур, XVIII век

В этом писатель был не совсем прав: спектакли в театре Архангельского, как и ужины в Парадной столовой, все же устраивались, хотя и очень редко. После того как было готово новое здание, в него из правого флигеля дворца перебралась княжеская труппа. Команда актеров состояла из крепостных, которых с детства обучали кордебалету, игре на фортепиано, пению и «оперным» языкам – итальянскому и французскому. Лучшие актеры Юсупова жили в Москве, где регулярно выступали. В усадьбу их привозили лишь в дни больших торжеств, зато здесь они выступали перед избранной публикой. Обычно таковой была императорская семья. Для великих князей, их жен, подруг и детей разыгрывались дивертисменты – балетные, вокальные или инструментальные номера, исполняемые в перерывах между актами драмы. Государь любил балет, поэтому специально для него в юсуповском театре играли «Медею и Язона». Не меньшим успехом пользовались комические оперы «Сварливые жены» и «Севильский цирюльник». Видимо, по случаю или настроению выбирались то мифологические сюжеты, подобные «Зефиру и Флоре», то примитивно-бытовые – такие, как русский балет-комедия «Фединька и Лука». Обычно представление состояло из нескольких дивертисментов, но в редких случаях пьесы разыгрывались полностью. Иногда по знаку Юсупова юные танцовщицы одновременно сбрасывали с себя платья, а поскольку под ними ничего не было к удовольствию мужской половины зрителей, они продолжали танцевать обнаженными.

Князь, будучи директором императорских театров, был хорошо знаком с театральной жизнью своего времени. Он не раз приглашал в Москву итальянские труппы, но и его собственные актеры – крепостные певцы, балетные танцовщики, музыканты – были хорошо известны и в Первопрестольной, и в Северной столице.

Н. де Куртейль. Портрет Анны Боруновой, 1824 год

Балерина Софья Малинкина. Гипсовый бюст, 1830-е год