Архангелы: Битва за Землю

Из принесенной коробушки Милорад извлек карандаш для подводки глаз, подошел к парню и поднес карандаш к его лицу, полагая, что тот сообразит, что к чему. Но парень одернул голову и резким движением перехватил руку с карандашом, при этом Милорад, сам сложения не хилого, ощутил, какая медвежья силища скрыта в этой хватке.

— Брови, — пояснил он, проведя свободной рукой по одной из своих. — Чтобы хоть как-то…

Парень медленно отпустил его руку, и Милорад, как мог аккуратнее, нарисовал сначала одну, потом другую.

Парень глянул на девушку. Та поджала губы, имея в виду что-то вроде: «Не очень, но лучше, чем ничего». Затем она приблизилась к Милораду, и тот нарисовал брови ей.

Да, действительно, не то чтобы очень, но хотя бы на расстоянии отсутствие бровей не так бросается в глаза.

Как только Милорад закончил, парень и девушка повернулись и вышли за дверь. Вот так — ни «спасибо», ни «до свидания».

Милорад присел за стол. Сава механическим движением разлил по бокалам коньяк.

— Что это было, Милко?

— Понятия не имею, Савик. И даже догадываться не хочу. А кто спросит, скажу, что ничего не видел.

— И я тоже, Милко, и я тоже.

Мужчины посмотрели на дверь и выпили.

* * *

Августовская ночь выдалась чудесной: теплая, освежаемая легким ветерком и освещаемая полной луной, своим светом состязающейся даже с уличными фонарями. Самара дремала. Не спала, как и большинство крупных городов мира, но дремала.

Лейтенант милиции Виталий Буравкин скинул фуражку и подставил лицо ветру, дующему в окно патрульной «девятки».

— А какой денек, наверное, будет, — пробормотал он, приглаживая растрепанные волосы. — Жалко, что все равно проспим его весь.

— Мне еще к теще на дачу ехать, будь оно неладно, — грустно отозвался его напарник Ванька Науменко, управляющий машиной.

— Сочувствую. — У самого Буравкина не было ни тещи, ни даже девушки, благодаря которой теща могла бы скоро появиться, но именно в этот момент он об этом не жалел. Закончится дежурство, он доползет до своей квартирки и будет спать, пока спится. И никто его не разбудит.

«Девятка» свернула на улицу Запорожскую. Справа стеной деревьев темнел парк Дружбы, из-за деревьев выглядывали изгибы американских горок.

— Минералочки бы взять, — предложил Ванька.

— Да, а я бы пожрать чего-нибудь не отказался. Как будет магазин, тормозни… — Виталий замолчал и привстал с сиденья, на котором до этого развалился, словно барин на подушках. — Эй, ты глянь!

— Чего там?

— Смотри!

По обочине дороги со стороны парка шел голый человек, причем шел довольно уверенно и ровно, походкой явно не напоминая пьяного.

— Может, его грабанул кто? — предположил Науменко, разворачивая машину так, чтобы подъехать к голому по правильной полосе.

— Смотри, крепыш какой. А прикинь, что это терминатор! Ему нужна твоя одежда и мотоцикл…

— Да какой там терминатор. Алкаш обычный.

Виталий укоризненно посмотрел на напарника:

— Знаешь, иногда трудновато с тобой.

— Да иди ты, юморист хренов. Сигналку врубать не буду, а то дернет в парк, замучаемся искать. Выходи давай, я за тобой.

Виталий дотянулся до заднего сиденья, взял фуражку и дубинку. Голый мужик выглядел хоть и не амбалом, но спортивным и подтянутым малым. Виталий вышел из машины:

— Эй ты! Стой на месте!

Мужчина остановился и повернулся к милиционеру. Из машины как раз выбрался Ванька.

— Твою мать! Ты глянь!

— Вот черт!

То, что мужик лысый, было видно сразу, но то, что он совершенно безволосый, даже без бровей и ресниц, смотрелось уже странновато.

— Инопланетянин долбаный! — не выдержал Виталий.

— Да наркоман он обычный, — возразил Ванька. — Ты кто такой?

— Документы у него поищи, — съязвил Виталий, но напрочь лишенный чувства юмора товарищ лишь фыркнул.

Мужчина молчал и безразлично смотрел на милиционеров, при этом нисколько не смущаясь наготы.

— Кто такой, спрашиваю?

Науменко ткнул мужика дубинкой в плечо. Тот плечо отдернул, а в глазах у него появилось раздражение.

— Ты мне подергайся еще! Отвечай на вопрос!

— Ладно тебе, — попытался угомонить напарника Виталий, — мало ли что у мужика случилось.

— А мне пофиг, нечего на меня так дерзко пялиться. Эй ты, понял меня?!

Ванька попытался пихнуть мужчину дубинкой снова и посильнее, но тот махнул рукой, причем так резко и быстро, что мозг осознал это движение уже постфактум, и дубинка полетела в сторону. Науменко захлопал глазами — сила, с которой ее вырвало, была такой, словно он сунул дубинку в промышленный вентилятор.

— Что за…

Хорошим драчуном Ванька никогда не был, особенно без дубинки, так что он не ударил обидчика, а попытался его как-то нелепо то ли схватить, то ли обнять, и сам до конца не понимая, что же за прием он собирается исполнить.

Впрочем, ни до каких приемов дело у него не дошло: голый мужик ловко извернулся, взметнулась его рука, и Ванька улетел метра на два в сторону патрульной машины вслед за своей дубинкой.