Архангелы и Ко

Заметно съехавший к экранному обрезу белесовато-зеленовато-ржавый шар Байсана; совершенно уже окрохотнелая бронепластовая «груша» с короной тормозных выхлопов; бесформенная угласто-иззубренная скала (небось какой-нибудь астероид, прихваченный Байсаном в спутники); укувырковывающаяся бесформенная же путаница блестящих сфер, решеток, цилиндров, чего-то еще (отстреленный реактор); еще раз кишкастая «груша», но уже без короны (вполне естественно: топливо в Шостаково-Филовом положении следует поберечь); еще раз реактор и бешеная малиновая звезда на его месте…

Тут под Клаусово злобное «вот он!» наэкранная калейдоскопщина оборвалась видением чего-то вроде ширококрылого жука, и до Матвея дошел наконец смысл последних событий.

В непосредственной, прямо-таки опасной близости от «Каракала» вывалился из сопространства внушительных размеров корабль. Не просто корабль — фрегат. Боевой. Без опознавательных знаков. Встречу на подступах к Байсану с чем-то подобным, помнится, предрекал некто Степан Чинарев, беседуя с Крэнгом в новоэдемском обезьяннике. Вот, значит, и допредрекался…

Крылатый жук виделся со спины и чуть сбоку. Он удалялся, на глазах гася скорость и аккуратно складывая решетчатые овалы сопространственных парусов. Позабыв даже про выкарабкаться и встать, Матвей, как зачарованный, смотрел на экран; и Лафорж с Макумбой, забыв о своих попытках расплестись, тоже пялились на экран; и Клаус Кадыр-оглы смотрел на изображение невесть чьего жукоподобного корабля, тихонько и непонятно ругаясь.

Потому что «со спины» становилось все меньше, а «сбоку» все больше. И скорость удаления все заметнее падала. Круче и круче заламывал фрегат дугу широкого разворота — уже сделались вполне различимыми два жвалоподобных выроста на сплюснутом эллипсоиде жучьей морды, и забегали уже по ним яркие сиреневые разряды…

Фрегат приводил в боеготовность ударные деструкторные батареи. И заходил на атаку. Вот это уже точно означало всем абзацам абзац и чехлам чехол. Без питающего реактора защитное поле не поставишь и в сопространство не смоешься, а какого-либо другого способа уберечься в открытом космосе от деструкторного залпа с малой дистанции человечество придумать не удосужилось. Можно, конечно, радировать на фрегат просьбу о получасовой отсрочке — пока, стал-быть, успеет расконсервироваться каракаловский резервный питатель, — но в положительный ответ почему-то верилось слабо.

В гробовой, лишь натужным множественным сопением прерываемой тишине вдруг прорезался легкомысленно-невозмутимый баритон чиф-брэйна (Господи, ну почему все счетно-логички говорят исключительно оперными баритонами?!): «На глобальной SOS-частоте принято аварийное сообщение, несущее нераспознанную смысловую нагрузку. Внимание, передаю содержание. — Из брэйновского саундера хлынула мешанина треска, свиста и завывания, в которой тем не менее довольно четко пробарахтывались внятные обрывки. — Шестнадцать-четыре-три-сорок семь… из строя основной надтермопитатель… неуправляемая реакция… неминуема катастроффиу-у-у… Повторяю: говорит капитан частного „кросстар"-транспорта „Каракал", порт припипипииогогогофьюхррррр…»

— Что?! — Макумба вдруг забарахтался, впрессовывая Лафоржа в Матвея, а Матвея в пол. — Это что, мы?! Мы передаем?!

— Не мы, а про нас, — сказал Клаус. — Верней, ВМЕСТО нас.

Голос его так и сочился горькой разочарованностью — словно бы вместо готового к удару фрегата капитан «Каракала» рассчитывал увидеть любимую девушку «а натюрель». Впрочем, бывший мичман-навигатор немец Кадыр-оглы уже стряхнул с себя оцепенение и что-то лихорадочно делал с пультом. Делая, он вдруг спросил:

— Знаете, отчего обломки после взрыва главного питателя неотличимы от обломков после деструкторного удара в упор?

— Какие обломки? Разве после такого что-нибудь остается? — растерянно выговорил Большой черный Мак.

— Вот именно, — хмыкнул Клаус. — Между прочим, учтите: я иду на экстренную посадку. На аварийных. Так что рекомендую всем присутствующим лечь и не дергаться.

— С ума сошел?! — Судя по тому, что Молчанова на какой-то миг буквально вплющило в псевдоворс, Макумба вскочил на ноги. — Тебе это что — взлет-посадочник?! Сесть-то мы сядем… А взлетать как?!

— Давай решать проблемы в порядке их поступления, — деловито предложил Кадыр-оглы.

Изображение невесть чьего фрегата исчезло, вместо него экран опять заполонил кудлатый шар — гигантский, растущий, изъязвленный гнойными воронками гигантских циклонов…

Матвей скатил-таки с себя отчаянно барахтающегося ушастого старца, но подняться на ноги не успел: мягкая, вкрадчивая, но совершенно непреодолимая сила распластала самозванного бухгалтера на полу. Рядом тихонько квакнул Лафорж (тоже, без сомнения, распятый); так и не успевший добежать до пульта Мак рухнул, как подрубленный вековой баобаб…