Архив Троцкого (Том 3, часть 1)

Вот, дорогой Сережа, вышло громадное письмо. Я, наверно, вскоре получу с какого-то другого конца Союза вопрос, правда ли, что я написал тебе, что Л.Д.[Троцкий] съел свою бабушку, даже не посолив ее. Ну что же, если Роза [Радек] здесь будет еще (а она скоро уезжает, ибо нечего здесь скоро будет жрать), то начнем югу объяснять заново, что объяснили северу.

К.Р[адек]

К.Радек. Письмо Ищенко[101]. 8 августа

Дорогой тов. Ищенко, после получения заключительной главы заявления Л.Д.[Троцкого] я две недели ждал полного текста. Я его не получил. Несмотря на это, я послал ту же самую телеграмму, что и Смилга. Вот причины: при наших разногласиях в оппозиции надо самому себе твердо сказать: что эти разногласия для того, чтобы разойтись, или же для того чтобы пытаться их преодолеть и пытаться идти совместно. Решение зависит от того, важнее ли то, что разделяет, или то, что объединяет. Я без всяких колебаний говорю, что важнее то, что объединяет. Оппозиция была права в основном до XV съезда, и она права в основном и теперь, несмотря на все, в чем неправ тот или другой оттенок. До XV съезда развитие партии шло направо. Борьба за хлебозаготовки задержала это развитие, причем свою роль сыграла, конечно, наша старая борьба. Июльский пленум есть поворот направо. Он не восстанавливает старого положения. Ибо главный результат событий 1928 г. есть усиление дифференциации в партии. Ошибались те, которые не хотели видеть сдвига налево. Л.Д.[Троцкого] этот сдвиг видел, и его письмо от 9 мая давало эту оценку нового, которая являлась минимумом необходимого для единства оппозиции на новом этапе. Смысл моих настаиваний состоял в том, чтоб подготовить оппозицию к шагу навстречу центру, если он пойдет дальше налево. От пошел не налево, а направо. Из этого вытекает для меня следующее: не ставя креста над дальнейшей борьбой за массы центра, а даже ставя эту борьбу как задачу, мы должны усилить критику центра. Я думаю, что Л.Д.[Троцкий] прав, когда пишет, что никогда опасность справа не была так велика. Когда я писал, что нет простого восстановления прошлого, то это означало, что нет его и для правых. Если хлебозаготовки кончатся новой неудачей, то это усилит, толкнет, с одной стороны, части центристов на лево, но и стремление правых пойти решительно направо[102]. Второй раз нельзя будет применять параграф 107-й[103], отказавшись торжественно от него перед лицом всей страны, без решительного поворота во всей политике, а если откажутся от его применения, несмотря не неудачу хлебозаготовок, то должны будут идти на новые крупные уступки кулаку. Так обстоят дела, и поэтому единство оппозиции более необходимо, чем когда-либо. Поэтому я не согласен ни на какие дальнейшие авансы центру. Если он при новом повороте будет драться, то тогда будет время принять новые решения. Проект программы Коминтерна никуда не годен. Он в теоретической части ухудшает положение, поднимая до высот теории лозунг социализма в отдельной стране. Практически он не говорит, как вести правильную коммунистическую политику в странах, где нет непосредственно революционного положения. Если бы я был на конгрессе, я, несмотря на все это, голосовал бы за программу, дав предварительно решительную критику. Но зачем я, не будучи на конгрессе и будучи исключенным, должен вперед поздравлять с принятием программы, содержащей неленинские положения? Никуда это не годится. Я не согласен с Л.Д.[Троцким] в китайских делах. Буду с ней бороться[104]. Но разве ошибка Л.Д.[Троцкого] в этом вопросе определяет удельный вес оппозиции? В 1927 году были месяцы, когда мы, рискуя всем, должны были пытаться спасти голову китайской революции. Она на этом этапе бита, и много воды утечет в Янцзы, пока снова встанут китайские вопросы как главные. Теперь идет борьба за голову русской революции, и тут мы все в основном едины. Тут наши леваки, пока не перешли известной грани, в стократ ближе, чем самые левые центристы. Я не дам себя терроризировать и буду бороться против настроений, которые ведут к ревизии платформы.