Архивариус (СИ)

- Связь появилась, - я показал мобильник, виновато глядя на Ярослава. – Простите, что завернул вас, я не подумал сразу, что ребята вам могут позвонить.

- Появилась связь? – он взял мой телефон и начал что-то набирать, секунду смотрел на экран, потом вытащил из кармана свой мобильник и полез в настройки.

Раздалась мелодия с его телефона, он улыбнулся и вернул мне мой:

- Точно появилась.

- Так, может, теперь и интернет появится? – с надеждой спросил я.

- С этим сложнее, - задумался он, - проводной сюда не дотянешь, спутниковый тоже отпадает, там так виснет, что замахаешься ждать, пока сайт загрузится, можно попробовать через wi-fi ретранслятор, но он вроде только на пятьдесят километров берет. Я узнаю, что тут можно сделать.

К нам подошли обеспокоенные Руслан с Глебом, Максим оставался у ворот, но тоже поглядывал подозрительно. Ярослав объяснил, что произошло, и ребята тут же переключили его на камеры внешнего слежения, датчики движения и тому подобную технику. Я, не слушая дальше, пошел в дом и нажал вызов: теперь мне не нужно было выходить за ворота, чтобы позвонить домой.

Уже вечером, перетаскивая свои вещи в комнату напротив, я вдруг подумал, если Лера не была невестой Ярослава, если она всего лишь раздражающий его фактор, чего он тогда так злился из-за ее выходок? Ведь у него не было повода для ревности.

Глава 9

Я пришел на обед в привратницкую к самому концу – заработался, как обычно. Максим уже, видно, ушел, Флорентий возился с хорьком:

- Глебка, кис-кис!

И хорек тут же шустро подбежал к хозяину.

- Это что, кошка? - тут же скривился Руслан. - На кис-кис отзывается.

- Да ладно тебе, Рус. Чего ты взъелся? - миролюбиво сказал Глеб, наблюдая, как Флорентий тискает своего питомца. - Отзывается, и ладно. Кроме того, - мужчина хитро усмехнулся, - если он ест кошачий корм, почему бы ему не отзываться на кис-кис?

- Ты забыл сказать, что он еще ловит мышей и ходит в лоток с кошачьим наполнителем, - фыркнул Рен и отпустил хорька на пол. - Глебка, фас его! - с этими словами он указал рукой на своего дядю.

- А собачьего он у тебя ничего не пользует? - Глеб, все так же улыбаясь, смотрел, как Рен, пожав плечами, ретировался из кухни, вспомнив о каких-то якобы делах.

Я обедал, Глеб, будучи дежурным по кухне, собирал грязную посуду в раковину, Руслан допивал чай. Они обсуждали беспроводные системы видеонаблюдения, какие-то ресиверы, датчики и тому подобные штуки, в которых я ничего не понимал, поэтому, погрузившись в свои мысли, я тихонько хлебал суп и очнулся, услышав знакомое имя. И когда они успели перейти от технического оснащения их охранного пункта к Флорентию?

- … у сеструхи с ним совсем руки опускаются, - продолжал начатую мысль Руслан, откусывая печенье, - сил с ним никаких нет, да ты и сам видишь, творит что хочет, одевается во что заблагорассудится. И не скажи ему ничего, сразу колючки выпускает. Помню, когда ему четырнадцать было, он пришел к своему самоосознанию, как он выразился, и где только набрался, паршивец?!

Глеб выключил воду и, повернувшись к Руслану, оперся о мойку и явно приготовился слушать. Мне же было одновременно и интересно что-то узнать о Флорентии, и неудобно вот так вот подслушивать за его спиной.

- У сеструхи как раз днюха была, - повествовал дальше Руслан, - собрались мы все за праздничным столом: она с мужем и детьми, у них, кроме Флорки, есть еще Дашка на три года его младше, родители наши и двоюродный брат с женой и тоже двумя детьми, но те еще малышня были дошкольная. Ну там тосты за здоровье именинницы, все как положено. Флорка тоже решил высказаться: сначала поздравил мать, а потом заявляет, рад, мол, дорогие родственники, что вы все тут собрались, мне скрывать от вас нечего, хочу вам сообщить, чтобы потом не было домыслов и слухов, что я определился со своей ориентацией, и она диаметрально противоположная той, на которую вы рассчитываете. Все сначала ничего не поняли, засуетились, переспрашивают друг у друга. Смотрю, батя наш нахмурился, зятек тоже как-то напрягся. И понеслось! Крики, ругань…

Я дохлебывал суп, стараясь не стукнуть ложкой о тарелку и не сделать лишнего движения, чтобы не сбить Руслана с мысли. Черт, в жизни не подслушивал, а тут вот попал, и не уйдешь же уже! С другой стороны, я ж не под дверью к замочной скважине приник, кто виноват, что Руслан распустил свой язык, забыв, что я тоже тут сижу?

Глеб поощрительно хмыкнул, и Руслан продолжил:

- Только мать наша с Танькой, бабушка, значит, Флоркина, спокойно так: «А ну, заткнулись все!» Все и заткнулись, естественно, смотрят на нее, ждут; у бати пар из ушей, зятек заулыбался так задумчиво, на сынулю глядя, Танька прижала ладонь ко рту, чтоб, видать, чего лишнего не вылетело, и тоже смотрит на него как на невиданную зверушку. А мать наша и говорит: «Чего на ребенка накинулись? Что посеяли – то и пожали!» Все как стали вопить, что никогда, да и ни в жисть, да и речи не было. Ну она и отвечает: «Раз никогда и речи, значит, с генами передали», так что отстали от внука ее любимого, может, перерастет еще.