Архивы Сквозной Сети. Том 1

"Ты знаешь, что самое интересное во всем этом? В том, что все равно, выиграл ты или проиграл. Это второстепенные детали декораций. Боль от того, что по тебе проехало что-то очень большое, пройдет. Боль всегда проходит. Тут нет ничего страшного, у каждого из нас на спине свой след колеи. Куш, если ты и сорвал его, рано или поздно уйдет в песок. Но вот… далеко не у каждого остается тот опыт, который убивает невежество относительно своей персоны, отучает от привычки плевать против ветра, доверять дуракам, синоптикам, политикам. Вот главное. Не в том, что ты выиграл или проиграл. А в том, понял ли ты, чем ты стал после всего этого".

Киев, 2000

Впервые опубликовано в журнале «Навигатор игрового мира» в 2001

Поздний ноябрь 2.0.1.2

Рынок. Длинные торговые ряды, скроенные из железных рам и листов жести. Рынок тянется от входа на станцию метро, вдоль железной дороги, по которой бесконечной гремящей цепью ползут торговые составы и электрички, нафаршированные жителями пригородов. Шум проходящих мимо составов сливается со звуковым рядом рынка, смонтированным из обрывков мелодий, попавших в ротацию этого сезона, и прерывистой многоголосицы. Ближе к входу в метро ряды застеклены. Мутное пластиковое стекло, которое моют раз в полгода. Ноябрьский дождь просачивается сюда монотонными каплями через трещины и плохо подогнанные стыки конструкций. В дырах асфальта скапливается вода, и продавцы тихо клянут администрацию, регулярно взимающую дань, но пальцем о палец не ударившую для того, чтобы залатать покрытие. Вечная история.

Продавцы ютятся в железных коробках – три метра в ширину и столько же в глубину – среди товара, лежащего на прилавке и висящего на задней стенке ячейки. Музыка, диски, книги, журналы, постеры и древние видеокассеты в пластмассовых коробках. Информация, закатанная на все доступные носители. На девять десятых пиратская продукция, стыдливо помеченная фальшивыми голограммами.

Рынок состоит из двух главных рядов, соединенных поперечными проходами, и это единственный элемент логики, видимый с первого взгляда. Продавцы прячутся за неровными стенами книг, развалами альбомов и трехтомных собраний сочинений современных фантастов, дешевыми покетами детективов, псевдоисторическими исследованиями и русской классикой. Они пьют кофе из белых пластмассовых стаканчиков, курят и нервно посматривают на глухие углы прилавков, с которых чаще всего воруют. Компьютерные диски, “гаммы” и флэшки лежат на длинных полках, ролевые игры чередуются с софтом для дизайнеров, признаки упорядоченности условны, товар не рассортирован, и часто сам продавец не знает, где искать последний шутер от id Software. В каморках торговцев культовыми безделушками товар свисает длинными звенящими гроздьями. Там, где заканчиваются крытые ряды, на сером асфальте, прикрытом новыми газетами, лежат старые, тридцатилетней давности книги, виниловые пластинки и коробочки с кассетами, которыми торгуют такие же старые, интеллигентного вида пенсионеры.

Здесь нет логики супермаркетов-конвейеров, где покупатель может найти все, что ему угодно, за десять минут, ориентируясь по надписям на стеллажах и ободрительным улыбкам продавцов. Рынок – это стихия первобытного поиска, пережиток охотничьего инстинкта, где важен не только результат, но и сам процесс. Быть может, это единственная причина, по которой рынок смог выжить, стерпев натиск новых бизнес-технологий.

***

Ноябрь. Небо – все оттенки серого. Желтые листья на почерневшем от дождя асфальте, сорванные и прибитые к земле, сбиваемые ногами горожан в грязные бурые кучи. Дождь, который идет не переставая, то моросящий невидимыми всепроникающими каплями, то как из ведра. Ноябрь – это всегда дождь. Короткие дни без солнца. Утро, которое почти ничем не отличается от вечера. Скрытые капюшонами и зонтиками люди. В ноябре нет лиц, есть только согнутые и спешащие домой или на работу фигуры, торопливо избегающие луж и себе подобных, идущих навстречу.

Андрей любил это время. Серый провал между октябрьским пожаром и едва припорошенным снегом безмолвием декабря. В такой вот серый день она пришла сюда и, легко лавируя между лужами и другими покупателями, подошла к месту, где он торговал дисками. Это был его второй месяц на рынке. Сентябрьское увольнение из “ТНК” все еще зудело в памяти, и он все еще воспринимал новую работу как перевалочный пункт. Перекантоваться и продолжить как-то не к месту прерванную карьеру. Тогда все казалось временным. Временная работа, временная осень. Очередная временная знакомая… Еще месяц – и выпадет снег. И все будет по-новому.

Прошло еще много дней здесь, на этой толкучке, прежде чем новая жизнь превратилась в нечто само собой разумеющееся.