Архонт

К убийце ринулась пылающая желтым пламенем А-Тварь, похожая на громадную птицу. Ее выпустила из Пера Ева, успевшая среагировать первой. Однако Вессон оказался очень крут. Он перемещался подобно вспышке, используя как опоры стены, колонны и даже потолок. Невероятная скорость! Азур-птица осыпалась вихрем пепла, получив мимолетное касание янтарного зазубренного клинка, ледяная защита Цирцеи брызнула осколками – Вессон с ходу проломил ее, молниеносно уклонился от алых лучевых кинжалов и врезался в Заклинательницу, с размаху ударив ее своим клинковым оружием.

Живым или мертвым…

Цирцея с криком-вздохом сложилась пополам, отлетая в сторону. Видимо, одного удара не хватило, потому что Вессон бросился добивать – и вынужден был оказаться в безошибочно отмеченной Мико точке. Всего на пару мгновений, но мне их хватило, чтобы сфокусироваться на его сознании и врезать ментальным тараном «Повелителя Стаи». Прием, подсмотренный у Немезиды, ошеломил даже Ворона, а под амплификатором он вышел по-настоящему сокрушительным!

Я клянусь не терпеть зла…

Его мозг взорвался, ментальная защита лопнула, как хрупкое яйцо под ударом пневматического молота. Нельзя недооценивать Заклинателя-псионика, способного выжечь мозги на расстоянии. Алекс рухнул, как подкошенный, содрогаясь в конвульсиях. Он не умер, но получил ментальный удар, на несколько секунд отправивший его в нокаут.

Тело противника вдруг обмякло. Верное решение – быстрее инкарнировать, чем разгребать последствия моей атаки – шок, путаницу в мыслях, головокружение и тремор. Нельзя было позволить ему начать эту пляску заново. Резкое движение кистью – револьвер и янтарный изогнутый клинок со звоном отлетели в стороны, вырванные невидимой силой из мертвых пальцев. Вытянув вперед руку, я сжал Вессона психокинетическими тисками, вздергивая тело в воздух.

Быть бесстрашным…

Он возродился, но было уже поздно – я держал его крепко. Толчок открытой ладонью – и тело Инка, извивающееся в попытках вырваться из невидимой хватки, оказалось прижато к стене зала.

Я не смог бы удерживать его долго – Азур стремительно утекал, сжираемый амплификатором и моими А-манипуляциями. Максимум – пару минут, но, к счастью, большего и не требовалось. Мико, сосредоточенная и серьезная, коротко кивнула, считав мои последние мысли – нужно было выяснить, кто приказал Вессону устроить это покушение.

И всегда защищать людей…

Последние слова уже звучали вслух, наполняя зал ошеломляющей мощью. Я не видел изумленных лиц людей, наблюдавших это со стороны, и завороженных глаз Цирцеи, так и не поднявшейся с пола. Потому что активировал этим речитативом нейростраж, вновь запуская Прометея в свое тело.

– Внимание! Властью действительного гранд-легата Стеллара приказываю!

Неприятное, но уже испытанное ощущение. Чужая голосовая модуляция. Лицевые мышцы сложились иным рисунком, придавая лицу новое выражение. Изменились поза, осанка, поворот головы и привычное положение губ. Те, кто смотрел на меня – видели сейчас легендарного Инка, вдруг шагнувшего в будущее из-за грани небытия.

– Активировать когитор! Перехватить управление носителем! Выполнить приказы моего текущего когитора! По окончании – произвести полную и необратимую очистку памяти!

Все произошло очень быстро. Мико нашла и считала необходимую информацию с нейросети Вессона, а затем я медленно опустил руку – и его тело сползло вниз по стене. Внезапная слитная дрожь, пронзившая Вессона, со стороны выглядела жутковато. Нечеловеческая, страшная внутренняя метаморфоза. Сознание Инка, обнуляемое приказом Прометея, угасало, сжималось, проваливалось в черную пропасть – пока он не замер, «выключенный» перезагрузкой разума. Власть над телом вернулась ко мне, послышался знакомый успокаивающий субвокал нейросети:

Мико:

Я все сделала, Грэй. Информация найдена и сохранена, противник обезврежен. Он нейронейтрален, полностью обнулен. Придет в себя через несколько часов.

В зале повисло молчание. Люди, наблюдавшие со стороны наш поединок и активацию нейростража, были потрясены. Все, до глубины души. Я видел их лица, расширенные глаза и воспринимал эмоциональные эманации. Непонимание. Изумление. Восхищение. Суеверный страх. И странное чувство, что им позволили прикоснуться к чему-то высшему, тому, о чем слагают легенды, поют барды и рассказывают у горящего камина завороженным внукам.

Рядом вдруг оказалась Цирцея. Растрепанная, в пробитом хайвере, со следами крови на руках и лице. Она завороженно смотрела на меня, как будто увидела призрака, и снова тихо сказала:

– Ты.

– Я.