Арктические тени Третьего рейха

Хотелось бы особо отметить, что Крепш вряд ли был простым переводчиком. Последующие события показали, что, скорее всего он был заместителем германского военно-морского атташе в Москве фрегаттен-капитана Норберта фон Баумбаха Тем более что в одной из дипломатических шифровок Крепш был назван «фертрауэрсманном» (доверенным лицом), что может указывать на его принадлежность к службе СД или абверу. Если «Комет», как это озвучено в официальной версии, заходил только в порт Лиинахамари, то каким образом и, главное, с какой целью обычный переводчик германского посольства в СССР перебрался на борт рейдера? Чтобы попасть в Москву? Вряд ли! Более комфортно и много быстрее он мог добраться до Москвы по Кировской железной дороге.

А может, германский крейсер все же заходил в Западную Лицу или в Мурманск? Или встретился с неким германским судном в Печорском море, куда «Комет», как советский транспорт «Дунай», пришел самостоятельно? Здесь, совершенно бесконтрольно со стороны советской разведки, нацисты находились более месяца, ожидая прохода через район настоящего «Семена Дежнева».

Есть и иное предположение. Возможно, Крепш спешил для участия в германо-японских переговорах, которые с немецкой стороны возглавил Чрезвычайный посол Германии в Токио Генрих Штаммер. Здесь как раз прошло обсуждение соглашения об экономическом сотрудничестве Японии, Германии и Италии на берегах Южных морей. А быть может, «переводчик военно-морского атташе» был специальным германским дипломатическим курьером, который ежемесячно совершал поездку из Берлина в Токио, успешно совмещая дипломатические обязанности со сбором достоверной информации об оборонном потенциале Советского Союза. И в том, и в другом случае на вопросы о тайной роли Крепша смогут ответить лишь документы МИД ФРГ, ведь на «Пингвине» (рейдер «F», «Корабль № 33». — Авт.) и на «Орионе» («Корабль № 36». — Авт.), пришедших примерно в это на Тихий океан различными южными маршрутами, также могли находиться свои «фертрауэрсманны Крепши».

Все время нахождения в Печорском море экипаж «Комета» занимался гидрографическими работами и сбором плавника у острова Колгуев, официально для подкрепления трюмов и бортов (на случай сжатия корпуса корабля льдами). Тогда немцы и обнаружили, что на острове Колгуев за его многовековую историю скопились крупные запасы гуано (разложившийся в условиях сухого климата помет морских птиц, который является прекрасным азотно-фосфорным удобрением). Как выяснилось позже, тогда же они провели несколько «шуточных» десантов, а заодно проверили крутизну склонов Колгуева и южного острова Новой Земли, и прибрежные районы, где больше всего скопилось плавника (крайне необходимого для строительства будущих секретных баз на арктическом побережье). Одновременно радиослужба лже-«Дуная» занималась перехватом и обработкой радиопереговоров между кораблями и ледоколами ЭОН-10.

19 августа гитлеровский крейсер, уже как германское судно «Донау», вошел в новоземельский пролив Маточкин Шар. Именно здесь его дожидались советские полярные лоцманы Дмитрий Сергиевский и Афанасий Карельских, которые и повели его в Карское море.

Первая попытка выйти в западную Арктику оказалась неудачной. Сквозь льды «Комет» сумел пройти только до мыса Голотечный, но затем был вынужден вернуться назад. Экипаж получил новую возможность отдохнуть и перекрасить корабль. Есть информация, что нацисты пытались отыскать на берегах Маточкина Шара следы серябряно-свинцовых месторождений.

После повторного выхода в Карское море германский рейдер было уже не узнать. Это был нарядный теплоход с ослепительно белыми надстройками, черной трубой и красным поясом ватерлинии. Он совершенно не походил на боевой иностранный корабль, вход которым в Карское море был запрещен. Ведь и Карское море, и море Лаптевых издавна считались закрытыми для иностранных боевых кораблей. Да и не каждое иностранное торговое судно могло сюда зайти. Меж тем уже давно оба моря представляли особый интерес для разведки многих стран в мире.

Понимая, что поход «Комета» позволяет беспрепятственно провести техническую разведку самых закрытых районов Севморпути и немцы не упустят такую возможность, в инструкциях, полученных Сергиевским и Карельским, указывалось не только вести судно через ледовые поля, но и внимательно наблюдать, чтобы нацисты не слишком увлекались «изучением красот арктических морей и их берегов». Как показало время, это указание стало не более чем полумерой. Внешне ни капитан-цур-зее фон Эйссен, ни фрегаттен-капитан Кептель особо не интересовались советскими навигационными картами и навигационной прокладкой, которую вели наши арктические лоцманы. Однако это было лишь внешне.