Арктический мост

Сережа нажимом красной кнопочки открыл окно. В вагоне стало слышнее музыкальное жужжание гироскопа, удерживающего в устойчивом положении двухколесный вагон.

Поезд плавно тронулся. Одновременно по второму пути подошел встречный поезд. Он не имел никаких токосъемных устройств.

- А ну? - спросил Николай Николаевич. - Откуда поезд ток берет?

- Из рельса, - бойко ответил Сережа. - По нему токи высокой частоты бегут. Через воздушный промежуток в трансформаторной обмотке вагона возбуждается ток. Он и крутит моторы.

- Если бы ты так и по истории отвечал, - вздохнул Николай Николаевич.

Сережа смутился и хлопотливо замахал в окно, хотя мама уже уплыла назад, и мимо проносились незнакомые лица. Сережа махал теперь синеватому асфальту магистрали, легкими арками мостов перелетавшей через перекрестки.

- Уверяю вас, мне это точно известно!

Анна Седых летит сама, а одно место оставлено свободным для пассажира, одного из нас.

Мальчик изогнулся, украдкой заглядывая на говорившего почтенного пассажира в светлой соломенной шляпе... Николай Николаевич чуть усмехнулся в усы. Заметив Волкова, рассуждавший о полете смешался, снял шляпу и принялся завязывать ленту.

- Седых полетит! Разве я ее не знаю? - слышался из другого конца вагона звонкий девичий голос.

- На фотографии отчетливо видно, что первая автоматическая ракета до сих пор лежит на лунной поверхности. Искра при падении была заснята на кинопленку, - доказывала какая-то старушка.

Ее внук, Сережин ровесник, рассуждал: - Да это не страшное путешествие. Уж я знаю. Не страшнее, чем сесть в поезд Арктического моста. Верно!

Промелькнули дома-амфитеатры с широкими террасами, на которых росли деревья; пронеслись стекло-бетонные громады заводов с чистыми, словно паркетными дворами, разлинованными межцеховыми дорожками. Вскоре под эстакадой пронеслись кроны деревьев. Там и здесь мелькали крыши дач, бассейны для плавания, зеленые лужайки с фигурками детей.

- Два таких события - и в один день: окончание строительства Арктического моста и отправление луналета. И все это завтра! Как бы я хотела быть сразу в двух местах!

- Я бы не разрешил лететь Анне Седых. Нельзя допускать, чтобы конструкторы погибали от случайностей. Вспомните Арктический мост.

Николай Николаевич, продолжая смотреть в окно, улыбнулся.

Назад плыли леса и перелески. Под арки эстакад ныряли асфальтовые и железные дороги. Москва осталась позади.

Все время в вагоне говорили об окончаний Арктического моста, о встрече русского и американского доков в районе Северного полюса и о дерзком полете в сторону Луны ракеты Анны Седых...

Однорельсовая железная дорога около станции "Ракетная" проходила у самой территории Института. С высоко поднятых над землей ферм был отчетливо виден двор института, длинные здания с арочными стеклянными перекрытиями и странное решетчатое сооружение, поднимавшееся с середины двора в небо. Все фермы однорельсового пути были усеяны мальчишками, неизменными свидетелями всех значительных или незначительных событий во всем мире, во все времена. К ним и примкнул немедленно Сережа с разрешения деда.

- Смотри, смотри, что это за штука такая посередине двора торчит?сразу же включился он.

- Похожа на опрокинутый железнодорожный мост, правда, ребята?

- Мост... мост... Еще Арктический мост, скажешь. Много ты понимаешь! Это эстакада, по которой ракета разбегаться будет.

- Говорили, она на Луну нацелена... А почему Луна в другой стороне? Вон она, ее видно.

- Дурак! Луна движется. Когда она против эстакады встанет, тогда и выстрелят. Вот увидишь.

- Всезнайка! Не Луна движется, а Земля вертится.

- Ребята, смотрите, к станции-то кто идет? Сама Анна Седых, честное слово!

- Наверное, встречать кого-нибудь.

Сережа умел молчать и ничего не сказал про своего дедушку. Он только сказал: - А ну, подвинься, стрекач... - и залез на ветку дерева прямо с платформы.

Николай Николаевич спускался с перрона станции "Ракетная". Стройная женщина в подчеркивающем тонкую талию костюме спешила к нему навстречу. Прямые брови ее были сведены, красивая голова с тяжелым кольцом кос закинута немного назад. Протягивая сразу обе руки Волкову, она говорила: Я так рада, Николай Николаевич, здравствуйте! Что означает ваша телеграмма? Ведь отсрочка невозможна.

Николай Николаевич пожал Ане руку и, выразительно взглянув кругом, направился по дорожке от станции.

- Это невозможно, - говорила Аня, идя под высокими тополями, окаймляющими тротуар. Она старалась казаться спокойной и говорить убедительно, серьезно. Пальцы ее мяли белую лайковую перчатку. - Ради того, чтобы не отложить вылета на месяц, я сама доставила из Восточного порта недостающее оборудование луналета.

Николай Николаевич быстро взглянул на Аню: - Вы недавно были в Восточном порту?

- Да, была... Николай Николаевич, в следующем месяце будут менее благоприятные условия. Я не вижу причин... - Аня протянула руку и с силой отломила свисавшую ветку. - ак торопилась последние дни.- Она улыбнулась. Вы знаете... я ни минуты лишней не провела в Восточном порту, несмотря на то, что встретилась там... притом через несколько лет...