Арктическое лето

В конечном итоге он был даже рад, что они так поговорили на прощание. Тяжелейшее бремя упало с плеч Моргана вместе с чувством вины и сожаления. Горевал он глубоко. В своем воображении он готовился к этому событию в течение последних десяти лет, но представить, насколько сильным окажется потрясение, не мог. Смерть матери задела басовую струну его личности, в самой ее сердцевине, и струна эта вибрировала до конца его дней. Поначалу Морган и сам хотел умереть. Иногда, вдруг вспомнив какой-нибудь разговор или образ, он терял самообладание, причем такое нередко происходило на публике. Но, кроме прочего, Моргана угнетало ужасное открытие – с уходом Лили ему стало значительно легче, он обрел способность свободно дышать. Ужасно понимать и чувствовать такое. Он хотел бы, чтобы мать жила, и постоянно старался вызвать ее к жизни, хотя бы и в своем воображении. Когда Морган уезжал, то положил на ее подушку ветку жимолости, а вернувшись, отнес на ее могилу лист с дерева, сорванный в Индии.

Именно смерть матери позволила Моргану совершить эту поездку – нечто вроде ее посмертного подарка. Путешествие развлекло Моргана и отдалило от горестных мыслей – Лили никогда не бывала в чужой ей стране, и ничто в Индии не хранило ассоциаций с его ушедшей из жизни матерью. В этом смысле Индия была чиста.

Но из жизни уходили и индийцы. К моменту его путешествия двое из индийцев, которые были дороги Моргану, уже отправились в лучший из миров.

И первым – Масуд. Его жизнь достигла высшей точки в 1929 году, когда его назначили проректором Мусульманского университета в Алигаре, созданного на основе Англо-Восточного колледжа. Он повторил путь своего отца и деда, таким образом замкнув круг семейной традиции. Но триумф Масуда не длился долго. Внутренняя политика университета и напряженные отношения с британскими властями, в которых частично был виновен и сам Масуд, заставили его через пять лет оставить этот пост. Чтобы компенсировать для Масуда больной удар, бегума Бхопала сделала его в своем штате министром образования, но дух его был уже подорван, и через три года он скоропостижно скончался.

Новость дошла до Моргана по официальнейшему из каналов – он узнал о смерти Масуда из «Таймс». В тот момент, когда Морган прочитал страшное сообщение, ему показалось, что мир вокруг застыл в ледяном молчании. Произошедшее казалось невозможным, и тем не менее это был свершившийся факт, да еще зафиксированный типографским станком. История казалась темной, намекающей на какие-то мрачные обстоятельства, но в течение последующих недель все прояснилось – Масуд умер от почечной недостаточности. Обычная смерть, в которой не было ничего исключительного, в возрасте сорока семи лет. Они часто говорили, шутя только наполовину, что видят себя глубокими стариками, сидящими под деревом где-то в Индии. Теперь Моргану пришлось сидеть там в одиночку.

В последние годы жизни к Масуду вернулась его привычка подолгу не отвечать на письма. Когда же отвечал, то писал в такой официально-помпезной манере, что Моргану казалось – лучше бы не писал вообще. В этот же период своих отношений они отдалились друг от друга, и тем не менее воспоминания о прошлом никогда не умирали в душе Моргана. Ведь были же времена, когда возможным казалось все самое важное, что их связывало! И что-то от этого чувства, от этих надежд и воодушевления продолжало мерцать где-то неподалеку, а теперь вспыхнуло снова, маленький огонек в тумане отчаяния.

Морган съездил в Алигар, но так и не смог заставить себя пройти мимо дома, где они с Масудом жили вместе целую неделю четверть века назад. Он слышал, что дом брошен и медленно разрушается. Двое сыновей Масуда занялись торговлей, и ухаживать за домом им было некогда, да юноши и не понимали, к чему заботиться о такой развалюхе. Морган не пошел смотреть бывшее жилище Масуда – бог знает, к чему это могло привести!