Армада

Дальше действую на автомате — шаг с линии атаки, захват плеча и помощь в продолжение движения, пропуская его мимо себя. Мы впечатываемся в тумбочку. Сначала Воробей, а следом, в него плечом, уже я. Отпускаю его, отскакиваю, и в это момент ротный уже возле нас, отрывает Воробья от тумбочки левой, и по всем правилам с маху подаёт с правой в бубен. Воробей ломается в ногах и падает, как подкошенный… (первая челюсть, которую при мне вынесли в роте).

— Дневальный, воды…

Балагур срывается с тумбочки и мчится в сортир.

— Ну, чо встали, бойцы?? Цирк? У вас осталось девять минут, — ротный опять повернулся к рабкоманде… Те, не сговариваясь, ломятся к выходу.

— Чего это он так на тебя? А? Алексей?? — Вадим задаёт вопрос почти шепотом. Ледяным шепотом.

— Да там, в сортире… в общем, коноплю с молоком нашёл я там… а этот…просил…

— Понятно…

Воробей начинает выть… «уууууу…кх…ааа…ыыыы…»

— Во… живой… чё-то я переборщил, — бурчит Вадим под нос. — Дневальный, отставить воды, — громко добавляет он… — Воробьёв — встать.

Воробей, окончательно сломленный и отпизженый, начинает вставать.

— Иди, умойся, и через пять минут в канцелярию…

Солдат, держась, кажется, за всё тело, постепенно поднимаясь, начинает движение к сортиру на полусогнутых. — Замятин, помоги ему… — из сортира, как чёртик из табакерки, вылетает Замятин и подхватывает Воробья. Мы с Вадимом провожаем их глазами, и, как только они скрываются за дверью, Вадим подходит ко мне.

— Алексей… если ты будешь врать мне, как Батон, я тебя просто отмудохаю… я предупредил.

Я пытаюсь что-то ответить, но он прерывает меня жестом.

— Значит, щяс иди поешь и переоденься, часа-полутора тебе должно хватить… потом сюда. Чую, надо нам с тобой побеседовать… вдумчиво.

— Товарищ капитан…

— Кру-гом! Шагом марш, лейтенант… не видишь? Я занят. — Вадим направляется в сортир, а я из роты на хуй.

Меня грызёт неправильность и сюр происходящего. «Воробей — урод… но не до такой же степени… Ротный прав везде, но он же сумасшедший, блядь. Такой ведь и вправду отпиздит за какую-нибудь хуйню…» На душе кошки скребут. «Не успел начать службу, а уже… похуй… буду, блять, драться… хоть генералиссимус, блядь… я себя пиздтить вот так не дам… во попал-то… ебаааааать» — я отдаю себе отчет, что это отчасти бравада перед самим собой. Прокачиваю раз за разом произошедшее.

Больше ничего примечательного до убытия в бригаду на учения не происходит, если не считать того, что дежурный по батальону Бато Бальжимаев так и не отыскивается до нашего отъезда (Вадим играет желваками и зло хмыкает, ни к кому не обращаясь… «Ну, вольному воля…», что звучит как «пиздец котёнку»), а рядовой Митыпов, прибывший из кочегарки от своих друзей, опиздюливается, но уже без моего участия и не с такими фатальными последствиями.

Да на плацу под солнцем охуевает в ОЗК солдат Воробьёв со сломанной челюстью. Как он запихнул свою разбитую морду в противогаз — загадка природы. Вадим только рукой махнул.

«Челюсть зафиксирована — дальше медики разберутся… не первый раз противогаз срезать-то, поди»…

Но это ещё не армия… это распиздяйство бесконтрольных бойцов.

Армия начинается в Цуголе.

Бригадные тактические учения. Бригада в наступлении. Куча народу должна выдвинуться к рубежу атаки, развернуться в цепь и дать пиздов условному противнику. Задействуется артиллерия и авиация. Войнушка по-взрослому. Люди, техника, оружие, боеприпасы, палатки, следовательно — водка, залёты, неуставняк, самоходы, драки в роте и наших бойцов с не нашими бойцами из-за взаимного воровства всего, что плохо лежит. Если спиздил и ушёл — называется «нашёл». Нету понятия «украли», есть понятие «проебал», а коли проебал — восстанавливай. Круговорот вещей в бригаде. Все прелести полевого выхода с утренней сыростью, дневным пеклом и вечерним расслабоном.

Моя первая военная семья. Мать её, Родину нашу.

Вливание в коллектив, с обменом двух бочек соляры (которой тут — хоть утони) на три барана. Пьянка, с которой я, упившись в соплю и пытаясь сохранить лицо, стараюсь съебаться незамеченным, спотыкаюсь о какой-то казан и с грохотом «сохраняю» лицо об землю. Пить по-забайкальски я ещё не умею. Да и печень здоровая. Курсантские пьянки типа литр на троих — детский лепет. Полкило в одно лицо тут — просто среднего уровня пьянка.

День рождения зампотеха роты пиджака Виталика П. Пример двугодичника, уважающего себя и положившего хуй на всё, кроме своих прямых обязанностей… техника в роте бегает… механы предпочитают с ним не ссориться — накладно. Моё пренебрежение к пиджакам, основанное на Батоне, он мне вышибает враз, показывая мою полную безграмотность в технике. А позже и в том, почему его приказы выполняются, а вот мои обдумываются. (Механик моей машины рядовой Атемасов кладёт хуй на поставленную мной задачу и выполняет работы по обслуживанию техники. А при попытке разбора я натыкаюсь на Виталика, который ставит меня, взводёныша, на место, как старший по должности — зампотех роты как никак.)