Армагеддон 2000 (Омен - 4)

Бухер внимательно прислушивался к словам Стивенсона, отмечая, что тот даже и не заикнулся о необходимом. Ранее они уже обсуждали сценарий выступления министра. Сейчас же Стивенсон молол какую-то чепуху о трудностях в связи с установлением диалога. Теперь ему якобы удалось собрать людей за круглым столом и он надеется, что все его участники прибудут на встречу непременно с конструктивными предложениями.

Бухер снова зевнул.

- Валяй, валяй, - пробормотал он. - Пудри им мозги. Они это до смерти любят.

Бухер прекрасно понимал, что означала эта намеченная встреча. Знали это и Стивенсон, и участники круглого стола, - всего лишь горстка людей плюс бельгийская проститутка, услугами которой регулярно дважды в месяц пользовался министр иностранных дел.

Однако Стивенсон ограничился лишь сообщением о том, что, по его убеждению, никто не ждал от этой встречи чуда.

- Но зато, - заметил он, - пока участники переговоров варились в собственном соку, никто из них не держа палец на спусковом крючке. Тут министр криво усмехнулся и попрощался с телезрителями - Жалкий мерзавчик, - сквозь зубы проговорил Бухер. Он раздраженно выключил телевизор. В этот момент звякнул селектор и раздался голос секретарши.

- К вам посол, сэр.

Бухер удовлетворенно хмыкнул и повернулся к двери. На пороге стоял Филипп Бренная, посол США при Английском дворе. Это был высокий мужчина, которому едва перевалило за сорок, с мальчишеской улыбкой, что равно очаровывало как женщин, так и мужчин и безотказно служило ему в дипломатических кулуарах.

Мужчины поздоровались, и Бухер предложил кофе. Бреннан с удовольствием согласился. Он кивком указал на телевизор:

- Вы видели Стивенсона? Он что-нибудь говорил интересное?

- А, - отмахнулся Бухер, - все те же набившие оскомину выводы, клише, да и только.

- М-да, в этом-то все и дело. Ближний Восток уже сам по себе избитая тема, клише, как вы изволили заметить.

- Что вы имеете в виду? - насторожился Бухер, буравя посла взглядом.

Бреннан пожал плечами.

- Полагаю, нам придется довольствоваться этой же самой тягомотиной. Выторговывать Голанские высоты. Выменивать Синай на Восточный Иерусалим. Сохранять наше оружие в небе...

- Ну да, а наши бренные тела на земле, - закончил фразу Бухер.

Усмехнувшись, оба понимающе уставились друг на друга. Еще минут двадцать они проговорили о политике, потом Бреннан посмотрел на часы и сообщил, что пора идти.

На пороге они пожали друг другу руки.

- Вы здесь надолго? - поинтересовался Бреннан.

- Нет. Так, короткий визит, инспектирую сотрудников. Вернусь домой в пятницу.

- Ну, спасибо за кофе...

- Филипп, - произнес Бухер, не выпуская руки посла, - я слышал, вы намерены баллотироваться в Сенат. Бреннан улыбнулся.

- Мне казалось, что об этом никто не знает.

- Послушайте, я, конечно, не собираюсь рассыпать бестолковые комплименты, но я вполне согласен с теми, кто предрекает вам блестящую карьеру.

Бреннан кивнул, принимая комплимент.

- Вы могли бы пройти весь путь вплоть до Белого дома.

Бреннан опять кивнул, относясь и к этим словам, как к должному.

- Все, о чем сейчас судачат журналисты на каждом углу, - это проблема финансирования. - А у Торна недостатка в этом нет.

- Приятно слышать, Поль, но не противоречите ли вы самому себе? Я являюсь демократом, а президент, которого вы поддерживали, - республиканец.

- Он слабовольный человек, - заметил Бухер, - и мы очень надеялись, что власть поможет ему хоть немножко возмужать.

- Но вы не ответили на мой вопрос.

И вновь на лице Бухера мелькнула улыбка.

- Я не предполагал, что это вопрос. Бреннан распахнул дверь и вышел.

- Еще раз спасибо за кофе. До скорого.

Бухер наблюдал, как посол удалялся. Ему вдруг подумалось, что в Бреннане каким-то непостижимым образом уживаются и стопроцентный дипломат и человек прямо-таки маниакальной честности. Вот здесь как раз и могли возникнуть проблемы. Пожалуй, предосторожность не помешает.

Поразмыслив над этим, Бухер тут же забыл о Бреннане.

И пока его лимузин продирался сквозь вечерние заторы по направлению к Оксфорду, - Бухер на заднем сиденье расслабился и задремал. Предыдущая ночь не освежила его. Обычно - какими бы тягостными не были внешние обстоятельства Бухеру достаточно было трех-четырех часов, чтобы "подзарядить батареи". Однако за последнее время он здорово сдал. Если так будет продолжаться, ему не миновать врача. А пока он будет бороться с усталостью.

В полудреме Бухер вяло размышлял над тем, что может означать для человека его дата рождения. Бухер любил порядок во всем. Ему льстила мысль о том, что он родился в середине месяца на гребне десятилетия. Да и его отец не раз с хитрецой утверждал, что все именно так и было запланировано.

Бухер вдруг вспомнил, как старикан неоднократно говаривал: "Я надеюсь, что в июне 1950 года к своему двадцатилетию ты уже кое-чего достигнешь. А уже к июню 1970 ты уже будешь просто обязан сделать очень много.