Армагеддон

54 Шел последний день августа. Ларри и Лео сидели на тротуаре напротив своего дома. Ларри пил теплое пиво, а Лео — апельсиновый напиток. Люси стригла лужайку. Он предложил помочь ей, но она покачала головой.

— Попытайся выяснить, что с ним происходит.

Ларри внимательно наблюдал за Лео, который стучал о мостовую все тем же шариком для пинг-понга. Шарик перестал быть белым, но пока не треснул. Ток-ток-ток, — отскакивал он от асфальта.

Лео (ведь теперь он Лео, разве не так?) не захотел войти в дом Гарольда.

В тот дом, где теперь жила мама-Надин.

— Не хочешь пойти на рыбалку, паренек? — неожиданно предложил Ларри.

— Рыбы нет, — ответил Лео. Он посмотрел на Ларри своими странными глазами цвета морской воды. — Ты знаешь мистера Эллиса?

— Конечно.

— Он сказал, что когда рыба вернется, мы сможем пить воду. И не надо будет…

— Кипятить ее?

— Ну да.

Ток-ток-ток.

— Мне нравится Дик. Он и Лори. Всегда дают мне что-нибудь поесть. Он боится, что у них не получится, но я уверен, что они смогут.

— Смогут что?

— Смогут завести ребенка. Дик боится, что он слишком стар. Но я уверен, что нет.

Ларри хотел было спросить, как это Дик заговорил с Лео на эту тему, но потом раздумал. Он и сам знал ответ: Дик никогда не говорил мальчику об этом. Лео просто… просто знал, и все.

Ток-ток-ток.

Да, Лео многое знает… или чувствует интуитивно. Он не хотел заходить в дом Гарольда и что-то такое сказал о Надин… Ларри не мог вспомнить точно, что же это было… но он помнил этот разговор и ощутил очень неприятное чувство, когда узнал, что Надин переселилась к Гарольду. Мальчик тогда словно впал в состояние транса… словно…

(ток-ток-ток) Ларри наблюдал за подскакиванием шарика, а потом резко перевел взгляд на лицо Лео. Лео вновь был в этом странном состоянии, словно он прочитал мысль Ларри и отозвался на нее.

Лео ушел смотреть на слона.

Ларри небрежно сказал:

— Да, я думаю, у них будет ребенок. Дику не больше пятидесяти пяти. Кэри Грант завел ребенка, когда ему было почти семьдесят.

— Кто такой Кэри Грант? — спросил Лео. Мячик прыгал, отскакивая от асфальта.

(«Отъявленный». «На север через северо-запад».)

— Разве ты не знаешь? — спросил он Лео.

— Он был актером, — сказал Лео. — Снимался в «Отъявленном». И в «Северо-западе».

(«На север через северо-запад».)

— «На север через северо-запад», я хотел сказать, — согласился Лео. Глаза его не отрывались от шарика.

— Правильно. Как поживает мама-Надин, Лео?

— Она называет меня Джо. Для нее — я Джо.

— Ааа. — Мурашки медленно поползли у Ларри по спине.

— Плохи дела.

— Плохи?

— С ними обоими.

— С Надин и с…

(ГАРОЛЬДОМ?)

— Да, с ним.

— Они несчастливы вдвоем?

— Он одурачил их. Они думают, что нужны ему.

— Ему?

— ЕМУ.

Слово повисло в неподвижном летнем воздухе.

Ток-ток-ток.

— Они уйдут на запад, — сказал Лео.

— Господи, — пробормотал Ларри. Его бил озноб. Прежний страх захлестнул его. Действительно ли он хочет, чтобы Лео продолжал? Это все равно, что смотреть, как на молчаливом кладбище медленно открывается дверь склепа, а оттуда появляется рука…

«Что бы это ни было, я не желаю слышать это, я не хочу это знать.»

— Мама-Надин хочет убедить себя в том, что это твоя вина. Что ты заставил ее уйти к Гарольду. Но она ждала специально. Она ждала, пока ты не полюбишь маму-Люси слишком сильно. Она ждала до тех пор, пока у нее не появилась уверенность. Он словно стирает ластиком ту часть ее мозга, которая отличает правду от лжи. Частичку за частичкой. А когда эта часть исчезнет, она станет такой же сумасшедшей, как и все они на западе. А может быть, даже больше.

— Лео… — прошептал Ларри, и Лео немедленно отозвался:

— Она называет меня Джо. Для нее — я Джо.

— Я тоже должен называть тебя Джо? — усомнился Ларри.

— Нет. — В голосе мальчика послышалась мольба. — Нет. Пожалуйста, не надо.

— Ты скучаешь по маме-Надин, так ведь, Лео?

— Она умерла, — сказал Лео с убийственной простотой.

— Из-за этого ты вернулся так поздно той ночью?

— Да.

— И из-за этого ты не хотел ни с кем разговаривать?

— Да.

— Но сейчас ты говоришь.

— У меня есть ты и мама-Люси.

— Да, конечно…

— Но это ненадолго! — яростно воскликнул мальчик. — Ненадолго, если только ты не поговоришь с Фрэнни! Поговори с Фрэнни! ПОГОВОРИ С ФРЭННИ!

— Комитет…

— Да никакой не комитет! Комитет тебе ничем не поможет, никому он не поможет, это все старые пути, он смеется над вашим комитетом, потому что это — старые пути, а все старые пути принадлежат ему, и ты это знаешь, и Фрэнни это знает, и если вы поговорите с ней, то вы сможете…

Лео сильно швырнул шарик об асфальт — ТОК! — и он подпрыгнул выше его роста, а потом упал на мостовую и укатился. Ларри не отрывал глаз от шарика. Сердце его отвратительно трепыхалось.

— Я уронил шарик, — сказал Лео и побежал за ним.

Ларри не шелохнулся.

«Фрэнни», — подумал он.