Армагеддон

Опасность еще не миновала: нестабильный портал продолжал пожирать лаву, плюясь во все стороны пузырями расплавленного камня. Она вылезла подле одного из алтарей, массы погнутых стержней и полурасплавленных шнуров, все еще слабо искрящихся от остаточной психической энергии. Перед ним валялось полдюжины наг, оставленных товарками; последние уползали от кратера со всей возможной для их хвостов скоростью. Эвриала считала всех наг на одно лицо, но одно змеевидное тело узнала безошибочно: Юлапки всегда нравились безвкусные украшения, и для ритуала она щедро украсила себя безделушками чеканного золота. У Эвриалы возникло невыносимое желание оставить ее здесь. Так будет явно легче объяснить катастрофу. Хотя нет, в этом нет смысла. Слишком многое зависит от планов графа Белиала, а потеря Юлапки будет недопустимо сильным ударом — и по морали, и по способности творить порталы.

Подобравшись ближе, она увидела, что глаза наги еще открыты.

— Баронесса! Выбирайся отсюда! Давай, здесь нельзя оставаться!

— Она ушла! Моя магия! У меня нет магии! — взвыла Юлапки.

Эвриала качнула головой. Она видела, как то же испытывала Мигааэрахолракни, когда выкладывалась слишком сильно. Все это временно, конечно. Демоны могли восстановиться практически после всего, что не приносило верную смерть — кроме касания железа.

— Давай выбирайся, ведьма. Ноешь, как детеныш.

Нага ее, кажется, не слышала.

— Я не слышу ее… не вижу ее… я никто…

Эвриала закатила глаза и отвесила баронессе пощечину. Нага зашипела и обнажила клыки, резко сосредотачиваясь.

— Ты будешь в порядке… если уберешься отсюда. Шевелись, нести тебя я не могу.

Поблизости раздался вскрик и удар: кусок лавы чуть промахнулся мимо другой наги, окатив существо светящимся дождем. Юлапки отчаянно заскользила вверх по склону, к краю кратера, а Эвриала пошла искать Великого Зверя, чтобы помочь перенести других раненых выживших.

Стадион Форд-Филд, Детройт, Мичиган.

Лейтенант Престон осматривал в бинокль затянутый дымом асфальт, пытаясь проверить размещение зарядов. Картина мысленно вернула его в Кувейт — в тот же грязный туман, подсвеченный столбами пламени. План стал тактикой отчаяния, всего пару дней назад спешно выработанной в мозговом штурме на заседании гражданской обороны. При наличии лишь полувзвода станет мелким чудом, если у них получится. Что еще хуже, отчаянно не хватало дыхательных масок, лучшее, что они сумели организовать — глотки кислорода из медицинских баллонов. Даже на крыше стадионного паркинга ядовитый воздух жег горло и заставлял глаза слезиться. А его людям внизу, на автостраде, приходилось гораздо, гораздо хуже.

Затрещало громоздкое старомодное радио.

— Сэр, вижу лаву под мостом Уилкинс-Стрит, она доберется до вас через пять-десять минут. Прием.

— Принято, рядовой. Выше нос. Вы взяли гражданских?

— Да, сэр, Алан собирает раненых, их у нас полный грузовик.

— Отлично. Вывозите их. Отбой. Тагуба, как там с зарядами?

Голос сержанта Тагубы пришел с прерывистыми вздохами.

— Уже делаем… последнюю колонну… Куорри упал… дали ему бутыль.

Ворвался другой голос, повыше — отряд сержанта Шароффа уже закончил с северным мостом и перешел к одному из съездов.

— Сэр, у нас закончились ранцевые заряды, импровизируем с блоками взрывчатки, но мы еще растягиваем шнур…

Лейтенант Престон оборвал его.

— Сержант, у нас нет времени. Приготовьтесь выставить таймеры, три минуты, по моему сигналу.

Последовала долгая тишина — во всяком случае, в радиоканале. В городе творилось что угодно, кроме тишины — вой сирен, бибиканье, рев пламени, человеческие крики, грохот рушащихся зданий и вездесущий глубокий рокот падающей лавы. Четвертый взвод роты «браво» был лучшим подобием боевого инженерного подразделения, которое смог выставить Третий Добровольческий, но в атаке таких масштабов все, на что они могли надеяться, это лишь купить немного времени.

— Готово. Мои парни отходят, — еще одна пауза. — Шарофф на позиции.

— Давай!

— Таймер выставлен, — за голосом послышался топот ног, Тагуба не терял времени и отходил.

— Время по… сэр… — голос сержанта Шароффа прервался.

— Хорошая работа, а теперь уносите задницы! Сэмюэльс, перекрывай движение, любыми средствами.

— Так точно, сэр.

Престон смотрел, как заводятся дизели и его люди отводят грузовики, перекрывая автостраду. Штатские их за это возненавидят, но пусть лучше так, чем позволить машинам взорваться или утонуть в лаве. Костяшки побелели от усилия, с которым он сжимал бинокль. Дым полностью скрыл съезды, но вроде показалось движение… да, да! По автостраде катился грузовик Тагубы с его набившимися в кабину людьми. Но где, черт возьми, Шарофф?

— Шарофф? Доклад! Шарофф? Ли? — Престон не видел второго грузовика и пытался отогнать растущее чувство страха. Он опустил бинокль и прыгнул во внедорожник, обращаясь к водителю. — Веди нас к краю. Как только заряды взорвутся, поедем за нашими, понял?