Армагеддон. Трилогия

Мимо КПП проехал черный автомобиль, и у Гумилева аж скулы свело. Федеральные агенты снова были тут как тут. У них определенно был источник в комендатуре, или… Нет, про это теперь думать не нужно. Однако появлялись они с редкой избирательностью.

— Простите, но у меня нет времени на беседу с вами, — заявил Гумилев, когда Маккормик и Ковальски подошли к вертолету. — Как видите, мы заняты.

В подтверждение его слов Лобачевский и Миллере протащили мимо контейнер со снаряжением. Лобачевский при этом специально наступил на ногу Маккормику и сделал вид, что не заметил. Агент с ужасом посмотрел на свой вычищенный ботинок, понесший тяжелую утрату.

— Мне кажется, или пересечение периметра на летательных аппаратах запрещено? — спросил он.

— Запрещено. Но мы имеем специальное разрешение генерала Хардисти.

— Могу я на него посмотреть? — Ковальски протянул руку. Гумилев некоторое время разглядывал ладонь агента и заметил глубокомысленно:

— Ваша линия жизни внушает мне серьезные опасения.

— Что?! — не понял Ковальски. Потом лицо агента вытянулось, и напарник поспешно потащил его за рукав плаща к машине, что-то еле слышно говоря. Гумилев улыбнулся — происшествие доставило ему небольшое удовольствие. Мальчишество, конечно, но какая у агента была рожа!!!

— Чего это они, Андрей Львович? — спросил Санич с таким серьезным видом, словно готов был тут же пристрелить обоих агентов, если они чем-то обидели Гумилева.

— Любопытствовали, Олег. Они всегда… любопытствуют… С тем же вопросом подошел и майор Магдоу.

— Мне не нравятся эти люди, — сообщил он. — Я понимаю, что это ФБР, но им нужно заниматься другими делами.

— Вы уверены вообще, что они из ФБР?

— Да из ЦРУ они, — убежденно сказал Санич. — Я чую.

— Возможно, — согласился майор. Агенты тем временем сидели в машине и смотрели на погрузку. Маккормик что-то наговаривал на диктофон. — Хотя ЦРУ не имеет права заниматься оперативной деятельностью на территории США. В любом случае я свяжусь с командованием и уточню, не вышвырнуть ли их с территории базы.

— Да они сами уедут. Мы взлетим, и они сразу уедут.

— На будущее не повредит.

Гумилеву было немного стыдно перед майором. Магдоу был с ними честен, старался помочь… Вот и об агентах собрался «позаботиться» а ведь не знает того, что никакого будущего уже не будет. И если «Сикорский» все же вернется на базу много позже назначенного срока, сюда приедут не эти два агента-нюхача, а серьезные люди с большим количеством звезд на погонах. Впрочем, об этом Андрей пока не хотел и думать. Сначала надо добраться до Зоны 51.

— Андрей Львович, давайте в кабину! — крикнул Решетников. Огромный четырехлопастный винт, раскручиваемый двумя двигателями «Дженерал электрик», начал вращаться, постепенно ускоряясь и наполняя окрестности угрожающим свистом.

Гумилев поспешно пожал руку Магдоу и побежал к вертолету. Забравшись в кабину, он сел в подрагивающее кресло второго пилота и надел шлем. Панель управления перемигивалась огоньками, сияли жидкокристаллические дисплеи. На текущий момент все это являлось епархией Константина Кирилловича, а Гумилеву предназначалось командовать скорострельными автоматическими пушками и прочей оборонительно-наступательной машинерией.

Санич задвинул дверь грузопассажирского салона. Вертолет задрожал сильнее и стал подниматься. Внизу остались трепещущие от поднятого ветра палатки, ряд грузовиков и джипов, уцелевший «тигр» чуть поодаль, разинувшие рты солдаты и машущий рукой майор Магдоу. У своей приземистой черной автомашины торчали федеральные агенты Маккормик и Ковальски; длинные полы их плащей развевались, словно у вампиров.

Развернувшись, «Сикорский» полетел в сторону периметра, постепенно набирая крейсерскую скорость в триста километров в час. Все молчали, глядя через большие окна на расстилающуюся внизу утреннюю зелень. Внезапно Грищенко сказал:

— Что мы, словно на похороны? И запел:

Главное, ребята,

Сердцем не стареть,

Песню, что придумали,

До конца допеть.

В дальний путь собрались мы,

А в этот край таежный

Только самолетом

Можно долететь.

Гумилев обернулся и вместе со всеми подхватил:

А ты улетающий вдаль самолет

В сердце своем сбереги,

Под крылом самолета о чем-то поет

Зеленое море тайги.

Дальше вступил Решетников, очень в тему, так как управлял машиной:

Летчик над тайгою

Точный курс найдет,

Прямо на поляну

Посадит самолет.

Выйдет в незнакомый мир,

Ступая по-хозяйски,

В общем-то зеленый

Молодой народ.