Арника. Путь к счастью

Принеся сумку и маленький рюкзачок Яны, я начала доставать всё, что там лежало.

– Вот это гореть плохо, конечно, будет, – нахмурилась травница, вертя в руках старенький кнопочный телефон. – Ладно, это мы закопаем.

Нехитрый скраб, который я успела захватить из прошлого дома, летел в печь. Только сейчас, глядя на то, как огонь пожирает очередную память, я осознала, что свободна.

– Мама, а Кузя?

Я обернулась на расстроенный шёпот дочери. Яна прижимала к груди мягкого зайца, единственную игрушку, с которой дочь не расставалась целый год.

– Маленькая, твой зайчик слишком не похож на игрушки, с которыми играют здесь, – я присела перед дочерью и заглянула в глаза. – Мы не можем его оставить.

Яна всхлипнула и крепко прижала зайца. Прикрыла глаза, постояла так пару минут, а потом, отвернувшись, швырнула игрушку в огонь. Не дожидаясь, пока та сгорят, Яна бросилась в комнату.

– Ничего, – вздохнула травница. – Переживёт. Маленькая ещё, не понимает, что значит серьёзная опасность.

Я не ответила. Просто стояла и смотрела на фотографии, которые держала в руках. Ярослав и я, наша свадьба. Такие счастливые. На второй фотографии с нами уже была дочь. Янке годик. Я держу малышку на руках, а Ярослав обнимает нас.

– Не жалей ни о чём. Не могла ты его исправить, – тихо сказала женщина, положа мне руку на плечо, поддерживая.

– Я не жалею. Даже фотографии эти взяла, чтобы помнить, чем может обернуться счастье и любовь.

– А вот это ты зря, – травница нахмурилась. – Нельзя ставить на себе крест и бегать всю жизнь от мужиков. Не все такие, как твой муж.

– Ты была счастлива замужем? – спросила я, кидая фотографии в огонь.

– Была, – усмехнулась женщина. – И обряд был по любви, и жили мы в уважении. Потом, конечно, любовь растерялась со временем, но вот уважение осталось. И тебе того же желаю. Не иди в храм ради защиты или просто чтобы было. Иди с тем, кого любишь. Но и мозги не теряй, себя уважай.

– Не хочу я больше замуж, – отмахнулась я. – Дочь есть и ладно.

– А вот хоронить себя не надо. Ты – девка молодая. Да и пожалей Валенсию, она желает тебе счастья, а не чтобы ты всю жизнь прожила здесь, со старой бабкой, в окружении вечно болеющих людей.

Я промолчала. Спорить и настаивать не хотелось, всё же не дура, понимаю, что она желает лучшего. Только мнения я своего не поменяю.

Когда догорели остатки, мама закрыла печь и села за стол.

– Ну что же, добро пожаловать к нам, – усмехнулась она. – Садись и слушай. Ты – Арника, двадцать пять лет. Жила в Лафе, южный городок Рента. Влюбилась, собиралась замуж, но жених погиб. А ты потом поняла, что беременна. Ходить слухи всё равно будут, но всё же так проще, чем сказать, что ты не знаешь, от кого дочь. К матери приехала помогать по хозяйству, потому что я попросила. Стара стала, подмога нужна. Что ещё надо?

Травница задумалась, а затем встала из-за стола и направилась к себе. Спустя минуту вышла, неся книгу.

– Ну-ка, прочти, что здесь написано.

Я заглянула в книгу и обомлела. Ни одной знакомой буквы…

– Не можешь, верно? – хмыкнула мама. – Что же, будешь учиться. Язык ты понимаешь, что уже хорошо, буквы и цифры выучишь. Считать умеешь. Кстати, учиться будешь с дочерью. Писать придётся на коре, нет монет, чтобы бумагу покупать. Но это вечером. Сейчас надо кур накормить, да за травами сходить. Зима скоро, запасы делать надо. Так что, я пока покормлю, а ты иди, Яне скажи, что гулять пойдём. Выйдем через заднюю калитку, там как раз лес начинается. Не надо тебе пока в деревню, потом сходим.

Травница ушла, а я встала из-за стола и замерла. Как мы пойдём, если обуви нет никакой? Кроссовки свои надевать нельзя, тогда как? Решив отложить этот вопрос до возвращения мамы, я пошла к дочери.

Я присела перед дочерью и ласково потрепала по голове. Яночка сидела на кровати, поджав ноги под себя и хлюпала носом.

– Милая, всё скоро наладится, обещаю, – шепнула я.

Только вот детям же всё равно. Малышам сложно понять причинно-следственные связи, а собственное Я намного важнее каких-то правил. И это неплохо, нет. Так задумала сама природа.

– Идём. Бабушка покажет нам лес и будет учить собирать травы.

– Какие травы? – Яна с интересом посмотрела на меня, утирая слёзы рукавом.

– Которые лечат людей.

– А как же таблеточки и сироп? – нахмурилась дочь.

– Здесь нет такого, милая, – я вздохнула и присела рядом. – Здесь много нет, что нам так привычно было.

– Мы в другом мире? – тихо спросил ребёнок. – Я такое видела в мультике.

– Ты угадала. Но те, кто живёт здесь, не знают о таких, как мы, – серьёзно сказала я. – А когда человек чего-то не знает, то он этого начинает пугаться.

– Нам опять надо прятаться? – грустно спросила Яна. – И у меня не будет друзей?

– Нет, прятаться нам больше не надо, но и говорить кто мы и откуда никому нельзя, хорошо? Помнишь, мы уже с тобой так делали?

– Помню, – Яна кивнула. – Чтобы нас папа не нашёл.

– Вот и прекрасно. Тогда идём, бабушка Веся нам всё расскажет.

– В туфельках? Они теперь останутся у меня? – спросила дочь, а я перевела взгляд на пол, где стояла наша обувь, и нахмурилась.