Аромагия

Надо думать, из этих серебряных стаканчиков Ингольв обычно пил коньяк, но для кофе они тоже сгодились.

- Петтер, вы – сокровище! – признала я с чувством. Глотнула обжигающе горячий напиток и блаженно прищурилась.

Мне было легко-легко, и неприятное объяснение с Петтером будто подернулось снежной дымкой. Неловкость, смущение и обида остались там, на берегу, а на их место пришло ласковое тепло. Хотелось смеяться, обнять весь мир, спеть что-нибудь или сварить мыло...

Мальчишка только хмыкнул в ответ, но щеки его порозовели.

- Правда-правда, - уже серьезнее сказала я. – Знаете, я всегда боялась замерзнуть насмерть. Мне в детстве это даже снилось.

- Наверно, вы очень любили господина Ингольва, раз поехали с ним даже в Хельхейм? – со странной жадностью спросил Петтер.

- Да, я очень его любила, - призналась я легко. – Только теперь это неважно.

- Значит, вы не хотите с ним помириться? – почему-то помрачнел он.

- Вряд ли это возможно, - отмахнулась я. – Впрочем, это несущественно. Петтер...

- Да, госпожа Мирра? – отозвался он, бездумно болтая кофе в своем стаканчике.

Я поколебалась, но не сдержалась.

- А у вас ничего сладкого нет? – выпалила я и сглотнула набежавшую слюну.

Петтер молча потянулся к моим коленям. Не успела я отреагировать, как он нажал какую-то скрытую кнопку, и распахнулся потайной ящичек. Не глядя, мальчишка извлек оттуда завернутый в яркую бумагу кусок шоколада и протянул мне.

- Спасибо! – только и сказала я, принимая подношение.

Откусила кусочек от сладкой плитки (бабушка за подобное нарушение этикета лишила бы меня десерта на неделю!) и блаженно прищурилась. Петтер чуть заметно улыбался, и от этой теплой улыбки сладко щемило сердце.

Жизнь прекрасна! Почему-то это особенно сильно ощущается после подобных встрясок...

Шоколад закончился как-то незаметно. Кусочек, другой, и от лакомства осталась только мятая обертка, соблазнительно пахнущая молоком и какао.

Я украдкой отерла о бумажку выпачканные пальцы (впопыхах я забыла в «Уртехюс» свой ридикюль, а вместе с ним и сотню необходимых мелочей вроде носового платка). Шоколад только еще сильнее размазался. И что прикажете делать? Не вытирать же руки об юбку!

Решая столь сложную проблему, знакомую тысячам сладкоежек, я наткнулась на взгляд Петтера, который, подперев щеку рукой, умиленно наблюдал за мной. Надо думать, вид мой был достаточно жалобен. По крайней мере, заметив мое смущение, мальчишка порылся в кармане и протянул мне какой-то лоскут, покрытый подозрительными пятнами.

Каюсь, я не сразу рискнула принять это сомнительное подношение.

- Возьмите! – буркнул Петтер и сунул платок мне в руку. Он определенно уже был не рад, что так расщедрился. – Он чистый, просто пятна не отстирываются.

- Я сварю вам мыло с желчью, оно все отстирает. - Пообещала я, украдкой нюхая ткань. Пахла она, на удивление, вполне приятно – нежно и цветочно – лавандой.

- С чьей желчью? – оторопел Петтер.

- Можно, разумеется, с желчью моего дорогого свекра, - усмехнулась я, вытирая пальцы. Процесс добычи ценного продукта представлялся весьма занимательным. – Но лучше использовать медицинскую желчь, я заказываю ее из Ванахейма.

Петтер только хмыкнул, однако запах – смесь мандарина и кисловатого зеленого яблока – выдавал его веселье.

- Интересные у вас... - он запнулся, подбирая слово, почесал нос.

- Ингредиенты? – подсказала я. Петтер обрадованно кивнул. – Не бойтесь, мази из лягушек я не делаю, даже пиявок не держу.

И поневоле передернулась, вспомнив некоторые рецепты традиционной медицины. Например, средство от ушибов - варенные в оливковом масле дождевые черви, или опиум как лекарство от кашля[36]. На мой взгляд, в первом случае куда эффективнее мазь на масле ши, ромашки и арники с добавлением эфиров пихты, лимонной полыни или гаультерии, а во втором – простейшие анисовые капли.

Впрочем, некоторых животных компонентов я не чуралась: взять хотя бы белоснежное мыло на смальце или медовые маски для волос и лица!

«Пожалуй, стоит сегодня устроить себе вечер красоты!» - решила я и тут же мысленно дала себе пощечину. Женщина прихорашивается ради мужчины, и мужчиной этим в моем случае был отнюдь не муж...

Я подняла руки, приглаживая растрепавшиеся волосы.

- Петтер, давайте... – начала я и запнулась, обнаружив неправильность. Торопливо ощупала левую мочку и прикусила губу. Так и есть!

- Что случилось? – мгновенно подобравшись, мальчишка встревоженно заглянул мне в лицо.

- Я потеряла сережку! – вымолвила я непослушными губами, машинально теребя уцелевшую янтарную капельку. – Бабушкину...

Лицо Петтера озарилось пониманием.

- Не волнуйтесь, мы ее найдем! – неуклюже попытался меня успокоить он. Еще и по руке похлопал! – Поищем и найдем, обещаю!

- Найдем?! – Я молча бросила взгляд через плечо – туда, где по-прежнему бушевала снежная буря. Пытаться отыскать небольшое украшение в самом центре бурана... безнадежно!

- Я точно помню, что на берегу ее уже не было, - признался Петтер со вздохом. Пахло от него лавандой и липовым цветом – сочувствием – и кислой клюквой смущения.