Арсений и Андрей Тарковские. Родословная как миф

В «Солярисе» Тарковский все больше устремляется к внутренней речи, во внутреннее пространство: «Заключите меня в скорлупу грецкого ореха, и я стану обладателем Вселенной» («Гамлет»).

Психолог Крис Кельвин прибывает на Станцию планеты «Солярис», где работает космическая лаборатория, изучающая «мыслящую субстанцию» – Океан. Кельвин приезжает как бы с ревизией и, если необходимо, закрыть лабораторию. Но это лишь условная фабула фильма, о которой зрители постепенно и как-то естественно забывают, включаясь в те странные события, которые происходят на Станции. Океан – субстанция, способная материализовать мысли и помыслы человека в буквальном воплощении. Станция кроме трех (включая Кельвина) землян населена фантомами-двойниками, теми, что порождаются нашей психикой, памятью, воображением.

Для фильма «Солярис» он предложил создать атмосферу, подобную той, что мы видим в картине художника раннего итальянского Возрождения Витторе Карпаччо. На картине Карпаччо «Из жития св. Урсулы» – набережная Венеции, корабли. На переднем плане много людей. Но самое главное то, что все персонажи погружены как бы внутрь себя, не смотрят ни друг на друга, ни на пейзаж, никак не взаимодействуют с окружающим миром[59].

В дневниках Андрей пишет:

Общество – это мера защиты и самозащиты. Человек должен жить один по своей натуре, среди животных и растений, в контакте с ними. Больше и больше вижу необходимость полного изменения жизни. Начать новую жизнь. Что для этого нужно? Прежде всего ощутить себя свободным и независимым, верить, любить, отрицать этот мир, который слишком незначительный. Жить для другого мира, но как и где?

Крис Кельвин остался на Станции. Прощаясь с отцом и прося у него прощения, он упал на колени, «припав к лону Отца своего», подобно блудному сыну, ища покровительства и защиты. Ступни стерты, земные дороги пройдены, но еще только 1972 год. Только закончен «Солярис».

Это воображаемое прощание с отцом, раскаяние за причиненную боль, за жизнь, которую иначе прожить не может. Творчество поэта сокровеннее слов и поступков.

Отпусти же и мне этот грех.Отпусти, как тебе отпустили,Снег лежит у тебя на могиле.

Снег слетает на землю при всех[60].

Океан. Его создал Лем или Тарковский? И тот, и другой, ни тот, ни другой. Но был он и до них. Океан Андрея Тарковского одновременно «ВСЁ» Даосов. Абсолютная родящая субстанция, зеркало мира, не имеющая формы праматерия и вне числа.

Не надо мне числа,я был и есть и буду.

Арсений Тарковский

В начале фильма мы видим появление Криса Кельвина, идущего откуда-то в тумане между высоких трав. Так же «не явно» для нас он «уходит».

На фестивале в Каннах (1972) «Солярис» получил «Золотую пальмовую ветвь», а в Лондоне – «Приз за лучший фильм года». В Москве меж тем от Комитета по делам кинематографии и Отдела культуры ЦК фильму были сделаны замечания, всего тридцать пять пунктов. Среди них следующие: к какому лагерю принадлежит Кельвин – к коммунистическому, к социалистическому или капиталистическому; не хватает натурных съемок планеты будущего[61].

Тарковский с Юсовым явили нам в натурных съемках непознаваемое лицо Океана. Как рассказывает Вадим Иванович, Океан был намешан в тазу. Рецепт искали долго и потом нашли как смесь алюминиевых опилок с соляной кислотой. Стоять около таза не следовало, но на то и Юсов. Его кадры всегда создают образы совершенной достоверности, законченности, красоты и одухотворенности. Его вода прозрачна и таинственна, а туманы легки и даль неоглядна.

От Андрея он ушел после «Соляриса» сам, ему не понравился один из первых вариантов сценария «Зеркала», который в итоге был изменен. У Вадима Ивановича достало мужества и благородства, чтобы сказать Тарковскому: «Это лучшая твоя картина».