Артём

На панихиде и похоронах, слушая выступление коллег Темы, я думала: "Удивительно, сколько всего он успел. Такое впечатление, что говорят о заслуженном деятеле преклонных лет: основоположник нового направления в журналистике, лауреат многих профессиональных премий, удачливый бизнесмен, основатель нескольких печатных изданий, влиявших на умы и определявших жизненную позицию миллионов"... А с потрясающей фотографии улыбается мальчишка, кажется, только вчера питавшийся на студенческой практике в Перу исключительно бананами, чтобы привезти маме в подарок скромное золотое колечко, которое она, не снимая, носит с тех пор.

На его примере ощущаешь относительность времени: наверное, он жил в другом времяисчислении, был на голову выше нас, земных. Знаете, как космонавты, которые в фантастических романах бороздят просторы Вселенной, оставаясь молодыми, а на земле проходят десятилетия, люди стареют и дряхлеют. Вот только жаль, что ему не суждено вернуться на эту Землю, где он столько успел сделать, но столько ещё и не успел.

В такой ситуации нет слов, которые могли бы по-настоящему утешить, облегчить невыносимую боль. Но все-таки хорошо, что по жизни ему было дано почувствовать, что его любят, ценят, уважают, он вкусил и почестей, и даже славы.

Наверное, он представлял собой особый биологический подвид, чрезвычайно редкий, практически не встречающийся в нашей среде обитания, не просто Homo Sapiens, "человек разумный", а значит, мыслящий, но и заставляющий других по-новому взглянуть на свою собственную жизнь, пробудить желание не сидеть сложа руки, а внести пусть крохотный, но вклад в улучшение мира.

Я не призываю вас к гражданским подвигам и свершениям - это удел немногих! Но давайте постараемся сделать немного счастливее жизнь тех, кто рядом с вами. Стать выразителем идей поколения, как Артем Боровик, дано единицам, искренне любить родителей, супругов, детей, и при этом не замыкаться лишь в своем узком мирке, а быть хоть чуть-чуть более открытым, восприимчивым к чужим бедам и несчастьям, стремиться помочь ближнему, - это может каждый из нас. Давайте сделаем это в память об Артеме.

Еремей Парнов Он был заводным, романтическим парнем...

Наверное, должны пройти годы и года,чтобы говорить об Артеме в прошедшем времени, не ощущая при этом какого-то внутреннего сопротивления. Слишком осязаем его образ, слишком наполнен жизненной силой, волей, энергией.

Я знал его в те далекие теперь годы, когда ничто не предвещало не только трагического конца, но и воистину блестящего восхождения. Возможно, лишь Гале и Генриху было ведомо о том огромном потенциале, заложенном в их крепком, здоровом и не по возрасту сообразительном ребенке. Впрочем, серьезность, что проявлялась в разговорах о достаточно сложных, но интересных ему вещах, в мгновение ока могла смениться озорной веселостью. Он удивительно легко и благодарно откликался на шутку.

Где-то в середине 70-х, если память не подводит, в Пицунде, он попросил, чтобы я взял его на морскую рыбалку. Было раннее утро, когда порядочные отдыхающие ещё только просыпаются, а после неторопливо тянутся в столовую. Хотя для бодрящего купания было прохладновато, Артем уже находился на пляже, ещё сыром, и холодном, и совершенно пустынном. Мне, к стыду моему, даже в голову не пришло, что не грех бы оповестить родителей, но, собственно, я и не думал, что возможны какие бы то ни было осложнения.

Пока лодку спускали с кран-балки, мы о чем-то говорили и разбирали снасти. Благо я всегда брал с собой два спиннинга: один на ставриду, другой - на катрана. Так что быть наблюдателем Артему, а тогда он был для меня просто Темой, не пришлось ни минуты. Не знаю, ловил ли он раньше, но увлекательное дело освоил удивительно скоро. Что примечательно, вытаскивая сверкающие ртутью гирлянды ставридок, он не выражал особых эмоций. Делал это почти профессионально деловито, не торопясь, обстоятельно. Только глаза выдавали затаенный азарт.

Мне кажется, что он вообще был заводным, романтическим парнем, только тщательно это скрывал...

Потом мы вновь встретились, когда он уже стал вполне оперившимся журналистом, кое-что повидавшим и нацеленным на ещё более широкие горизонты. Он работал в "Советской России". Тогда, не в пример нынешней, это была относительно, по крайней мере в сравнении с другими, прогрессивная и смелая газета. Я печатал там свои очерки о странах Востока, преимущественно буддийских, что не вызывало особых вопросов у начальства и цензуры. Поэтому все шло довольно гладко к нашему обоюдному удовлетворению. Артем (пожалуй, все ещё Тема) относился ко мне с едва обозначенным пиететом, не как к мэтру, что меня бы явно смущало, но как к другу отца.

Позже я уже следил за ним по его публикациям. Война в Афганистане, стажировка в американской армии, блестящие очерки в "Огоньке", ставшем в памятные годы перестройки подлинным светочем общественной мысли.