Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Тициан был натурой могучей и цельной. Его дух и тело существовали в согласии, без всякой раздвоенности. Лишь к концу жизни художника, когда Высокое Возрождение подойдет к своему закату, обнаружив трагические противоречия между миром и человеком, а Тициан разуверится в наступлении «золотого века», о котором столько писали гуманисты, его позднее искусство приобретет тревожное звучание.

Тициан и Венеция

Венеция в эпоху Тициана была не просто городом, а небольшим государством и сильнейшей морской державой. Ведь художник жил в XVI веке, когда Италия еще не была единым государством и только стояла на пороге национального объединения. Будущая Италия составилась из отдельных городов-коммун. И Венеция, гордо называвшая себя Республикой Святого Марка, была из них самой амбициозной.

Венецию ненавидели сменяющиеся римские папы. Она, не смущаясь, захватывала области, издревле принадлежащие святому престолу: Равенну, Римини, Фаенцу. Падуя, Виченца и Верона платили Венеции дань. В апреле 1509 года папа Юлий II наложил на Венецию за ее захватническую политику интердикт – запрет любых церковных действий на ее территории. Оказывается, и так бывает: целый город можно отлучить от церкви.

Вторым злейшим врагом Венеции во времена молодости Тициана был германский правитель Максимилиан, порывавшийся объединиться с испанскими Габсбургами и завоевать итальянские земли. Ну, а самый крутой замес случился, когда Максимилиан вознамерился встретиться с римским папой, пообещавшим короновать его как императора. Одна загвоздка: чтобы добраться до Рима, воинственному германцу надо было пересечь Венецию. И Венеция ему это законодательно запретила! Конечно, рассвирепевший Максимилиан прошелся тогда по ней «огнем и мечом», но сам факт запрета впечатляет.

Вот в такой город – дерзкий, наглый, самоуверенный – приезжает из провинциального Кадора юный Тициан, чтобы остаться там навсегда и составить мировую славу и себе, и Венеции.

Карнавалы и макароны

Матушка Тициана Лючия Вечеллио не хотела отпускать его в Венецию. Но это будет потом, когда Тициан станет приезжать «на побывку» и рассказывать, какие у них там, в Венеции, нравы, карнавалы и факельные шествия. А вначале именно из-за матери Тициана и отправили учиться в город на воде. Подростком он однажды нарисовал на беленой стене дома Деву Марию. Вернувшаяся с воскресной мессы Лючия разрыдалась: пресвятая Дева была как две капли воды похожа на нее.

Отец Тициана тогда постановил: пусть едет в Венецию и учится рисовать. Но мать так сокрушалась, что за компанию с Тицианом отправили и его брата Франческо: вдвоем все-таки не так страшно, да и повеселее будет. Так братья Вечеллио стали учениками мозаичиста. Мозаики у венецианцев были популярны, а вот фресок почти никто не писал. Фрески в разъедающе-влажном воздухе Венеции, содержащем соленую морскую взвесь, просто не выживали – разрушались еще при жизни своих создателей.

Каждый раз после каникул, проведенных дома в Кадоре, Тициан и Франческо возвращались в Венецию, навьюченные, как верблюды. Чем же? Биограф сладострастно перечисляет: «сырокопчеными окороками, колбасами, головками острого овечьего сыра, бутылями оливкового масла и бурдюками с добрым домашним вином…» Уж о чем о чем, а о пище донна Лючия Вечеллио заботилась крепко. А как иначе, если в этой самой Венеции едят – мама миа, противно даже подумать! – морских гадов и эти ужасные макароны, завезенные из Китая Марко Поло.

Чумная гондола

Бичом Венеции была чума, но Тициан, вопреки устоявшемуся заблуждению, умер не от этого. Да, смерть Тициана пришлась на год жесточайшей эпидемии, но версия о том, что и он стал жертвой чумы, вызывает сомнения. Дело в том, что Тициан был погребен не на чумном кладбище, а в венецианском соборе Санта-Мария Глориоза деи Фрари. От чумы скончался другой Вечеллио – Орацио, сын Тициана, тоже художник. А сам Тициан, будучи весьма преклонных годов, тихо умер в своей мастерской, согласно преданию, с картиной в руках.

Но чума и вправду сыграла в жизни Тициана роковую роль. Когда Тициан только пытался покорить Венецию, там гремело другое имя – Джорджоне. Венецианцы готовы были носить на руках этого легкомысленного и гениального художника с необыкновенно лиричной манерой письма. Он был безумно популярен у местных интеллектуалов и коллекционеров, но умер от чумы довольно молодым. Тициан чудом успел оказаться у дома Джорджоне, когда рядом уже пылали костры: в них сжигали зачумленные вещи покойника. Рискуя жизнью, Тициан спас от огня несколько картин Джорджоне, включая знаменитую «Спящую Венеру». А потом поклонники Джорджоне обратились к Тициану с просьбой дописать некоторые картины, которые не успел закончить их кумир. И хотя Тициан сделал все на совесть и не претендовал на авторство дописанных работ, ему потом очень долго пришлось доказывать авторство уже собственных картин: злые языки нашептывали, что их написал Джорджоне, а Тициан пытается присвоить себе чужую славу.