Аруна. Дрожь земли

Две причудливые лунные дорожки серебрились по тёмной глади Сольваны. Небо украсили яркие белоснежные звёзды. Сегодня река была на удивление спокойна. Волны перекатывались с ленцой и неспешно. Стрекот насекомых разносился далеко окрест, местность тонула в ночной неге и безмятежности… Поведя плечами, встряхнулась – в это время суток уже прилично холодало.

– Шкур должно хватить, чтобы пошить короткие полушубки, – услышала я разговор орчанок, которые деловито перетаскивал увесистый тюк в лодку.

– О да! – ответили ей, – и на мокасины меховые хватит для всех…

Вчетвером они подняли шкуру, набитую мясом, и пыхтя, закинули её в лодку. Поклажа заняла большую часть шлюпки.

Орочьи мокасины представляли собой изделия из вывернутой вовнутрь шерсти, крепившиеся к ногам сыромятными ремешками. Как в таких ходить? Я опустила глаза вниз на свои босые грязные ноги и пожала плечами: если снег станет препятствием для создания заклинаний, то придётся носить мокасины – отморозить ступни и пальцы, чтобы они в один день отвалились, категорически не хотелось.

– Аруна, мы готовы! – крикнула Дэгни, я вскинула голову, оглядела сидевших в лодке четверых орчанок: две останутся на острове, две потом приплывут назад; топнула ногой и лодку скинуло прямо в реку. Как они там вынут мешок, тоже придумали: привяжут один конец верёвки к дереву, другим обмотают поклажу и потянут – как репку из грядки. Сложно? Тяжело? Ничего, справимся, жить захочешь – не так раскорячишься. Другой вариант – просто скинут у берега и неважно, что мясо намокнет, главное ведь довезти до острова, а там разберёмся.

Глядя вслед удаляющейся лодке, решила проверить запасы маны. Амулеты были заполнены ею (маной) под завязку, тогда как все источники внутри тела печально опустошены. Досадливо поморщившись, вобрала энергию из серёг и кулона, заполнив центральный резервуар всего лишь на треть. Краем сознания с удовлетворением подметила, что он у меня немного расширился.

С притоком силы в организм усталость отступила, в ногах снова появилась лёгкость, голова очистилась, мысли полетели быстрее.

Первая партия мяса с квартетом из орчанок отчалила от берега четверть часа назад, за это время мы успели окончательно замёрзнуть. Оставшаяся группа женщин, сбилась в плотную кучку, чтобы согреться и тихо пошептаться, при этом они не отрывали полные страха взоры от темнеющего поодаль леса.

– Костёр разведите, – проскрипел ша Сиир. – Придут хищники, факелами отбиваться будем.

– А придут? – спросила Райла, голос её дрогнул, она со всё возрастающим беспокойством посмотрела в мою сторону.

– Скорее да, чем нет, – старик подошёл к реке и принялся смывать засохшую кровь со своих рук, – запах, – коротко пояснил он.

– И хиллест, – поддакнула Гутрун, вглядываясь в чернеющий лес.

– Дань? – удивлённо обернулась я к ней.

Но и шаман и травница промолчали: старик был занят собой, старушка же, подслеповато щурясь, тревожно следила за мельтешащими тенями вдали от нас.

Костёр мы всё же развели, положили в него толстые палки, которыми было придавлено мясо, чтобы оно не вывалилось во время перехода. И замерли в ожидании лодки.

Потребовалась дюжина ходок, чтобы переправить практически всё мясо на остров. С предпоследней партией отправили раненого ша Аскетилла, и бросить обессиленного ша Сиира на этом берегу мне не позволила совесть. Поэтому все старички отплыли с Лоской.

– Мама, садись с ними, я с последней партией прибуду, – сказала я Райле, но та, упрямо выдвинув челюсть вперёд, хмуро ответила:

– Нет. Останусь с тобой. Анника вернётся на лодке с Дэгни, вы все вон какие тощие, мои руки точно лишними не будут.

Я открыла было рот, чтобы возразить и если нужно силой заставить родительницу сесть в шлюпку, но по её блеснувшим ослиным упрямством глазам, поняла – не выйдет. В итоге просто кивнула, не став спорить.

И вот мы остались вдвоём у большого тюка с мясом. Райла держалась стойко и почти не вздрагивала на ночные шорохи и одиночные крики хищных птиц.