Асфоделия. Суженая смерти (СИ)

Вайленцы уехали в столицу и Жизель загрустила. Нет, она не показывала свою печаль открыто, даже не упоминала ни о чём подобном и большую часть времени изображала восторг от придворного времяпрепровождения куда лучше меня, но я-то видела, каким застывшим, немного потерянным делался её взгляд порой. Я хотела спросить насчёт Саши, узнать, действительно ли у них всё так, как я думаю, однако никак не могла решиться. Вроде нет нужды лезть человеку в душу и интересоваться личным, близкие дружеские отношения нас не связывали, и я сама не больно-то откровенничала, хотя только ленивый, слепой и глухой не знал, что «эта бесстыдница с островов днями напролёт хороводится с обоими Шевери». В свете новой порции сплетен, грозящих затмить сотворённое Асфоделией на Сонне, Брендетта пыталась держаться от меня подальше, дабы падающая на беспутницу грязь не попала случаем и на неё, марая чистый облик добродетельной благородной фрайнэ. Нарцисса следовала примеру соседки, за эти дни в её глазах поселилась не вполне понятная мне неприязнь, явное осуждение. Со слов Жизель я знала, что если Нарцисса не репетировала и не отрабатывала ту же светскую повинность, то проводила время в молитвах в храме Эй-Форийи. В семье девушка была одной из младших дочерей и готовила себя к служению Четырём, но не к замужеству и мне трудно было предположить, о чём Нарцисса думала.

Об оставшейся в родном краю семье?

О переменившейся жизни?

Или молила богов, чтобы всё поскорее закончилось и она смогла бы вернуться к домой?

Императорская воля освободила меня от репетиций и вообще довольно от многого. Если я не хотела ехать на очередную охоту, или идти на пикник, или участвовать в какой-нибудь дурацкой игре, то никто не настаивал, меня быстро оставляли в покое. Мадалин лишь усмехалась, глядя на моё особое положение, верная её свита шепталась активнее. Уж не знаю, что имел в виду Тисон, когда уверял, что у Элиаса не будет повода нажаловаться на неподобающее поведение младшего коллеги, потому как вряд ли за прошедшие дни в стенах Эй-Форийи осталась хотя бы одна живая душа, не слышавшая о шашнях островитянки с братьями Шевери. Конечно, Мадалин-то всё равно, с кем и в каком количестве я на досуге развлекаться изволю, главное, чтобы не со Стефанио. Подозреваю, ей уже известно о моём новом статусе, оттого и усмешка её стала понимающей, иронично-снисходительной, но Морелл лицо заинтересованное при любом раскладе. Пусть я больше не соперница другим избранным и Нарциссе в частности, однако едва ли Элиас мог допустить столь вопиющее падение облико морале в рядах вверенных ему рыцарей.

День грандиозной премьеры подкрался незаметно.

Во время завтрака Брендетта говорить ни о чём больше не могла, кроме как о постановке, своём в неё неоценимом вкладе и последующем маскараде, во время которого она будет всенепременно танцевать с императором и не один раз. Жизель скучала, Нарцисса была непривычно мрачна. Похоже, играть главную стерву ей категорически не нравилось, но перечить открыто девушка не осмеливалась. Помимо наведения последних штрихов перед премьерой, Брендетта готовилась и к маскараду. Собственно, готовились к нему почти все, поскольку через день-другой двор возвращался в столицу, завершая на том загородный выезд.

К маскараду не готовилась лишь я. Карнавального костюма у меня не было – да и откуда ему взяться? – ни одно из повседневных платьев не годилось, не говоря уже, что даже я, далёкая от светской жизни прошлых веков, понимала, что каждое из них слишком скромное, бледное и простое для торжественного выхода. И видели меня в них регулярно, а какая приличная леди выйдет в свет в не единожды надетом ею наряде? Жизель предложила либо позвать портниху и попробовать переделать одно из повседневных, либо не стесняться и обратиться к Стефанио. По его милости меня привезли в столицу в прямом смысле как нищенку, без единой личной вещи, едва одетую, и раз император взялся опекать и обеспечивать моё пребывание при дворе, то пусть и не скупится.

Речь Жизель звучала твёрдо, убеждённо и внушительно, я покивала, соглашаясь, но идти на поклон к Стефанио из-за тряпок так и не решилась. Хотела спросить у Эветьена, однако к часу занятий то отвлекалась и забывала, то откладывала на неопределённое потом. Ну глупо же – знаешь, котик, мне совершенно не в чем идти на маскарад, не мог бы ты свозить меня в ближайший бутик за обновкой? Да и одно дело спорить, когда что-то не получается на уроке, и совсем другое – клянчить новое платье. Вот уж чего я точно никогда не делала в своей жизни, так это ничего не просила у мужчин, ни с которыми встречалась, ни просто малознакомых.