Ася (СИ)

— Вы друг друга совершенно не стесняете, но при этом всегда на связи, довольно-таки близкой — и это без подъе.а. Когда доходит до интима, стоит постучать в соседнюю дверь и вот, пожалуйста, подобие супружеского ложа для потрахушек полностью готово. У вас ведь раздельные банковские счета, но почему-то всегда совместный завтрак. Это очень мило и довольно странно! То есть всегда готов, наверное, горяченький обед и, вероятно, лёгкий ужин, да только после мытья посуды вы разбредаетесь по разным сторонам. Праздники ведь тоже вместе встречаете? Хм? А если хорошо подумать, то весьма выгодное положение, старичок. Ты даже ей за секс не платишь, зато пользуешь с превеликим, я уверен, удовольствием. С определением «блядство» Юрьев, безусловно, погорячился, но здесь всё очевидно — просто ты его достал. Зачем ты каждый раз цепляешь Олю? Они стараются примириться друг с другом…

— Примириться? Костя, ты, правда, отменно треснулся головой. Им не нужно это примирение. У Юрьевых должно гореть. Я тебе, кстати, рекомендую ввести для его отдела обязательный форменный дресс-код. Пусть его братки напялят темно-синие камзолы, проверят все шевроны на рукавах и по свистку каждому засранцу всучить не забудь.

— Саша-Саша, я бы тоже не дал тебе согласие.

— Ой! — он виртуально хлопает меня цветком по носу. — От тебя, мой дорогой, необходима только премия в размере трёх окладов. Мне твоё согласие, старик, как зайцу пятая нога, а Юрьеву — отечественный пистолет.

— Не цепляй их.

— Не цепляю, не цепляю. Всё-таки бешеная стерва — баба колдовская. Ты погляди, как она его захомутала.

— Говоришь, как Марго, писюша! — я прыскаю и сразу зажимаю кулаком свой рот.

— Она, между прочим, права, Красов. Ольга — роковая женщина. И без её истории.

— Не надо! — сквозь зубы говорю.

— Ладно-ладно. Отболело и прошло.

Вот тут я сомневаюсь!

— У неё нехороший взгляд. Глаза, как лазеры, особо недоразвитым её личный геральдический вензель на члене выжигают. Уверен, что из-за таких, как наша Юрьева, в Средневековье разгорались войны.

А наш Роман как раз дошёл до женской группы. Всё может быть! Беременность Оленьку украсила отменно — этого, конечно, не отнять. Есть там небольшие, но ощутимые проблемы: и средний возраст будущих родителей, избитый жизнью непростой анамнез на двоих, и очевидное для всех психическое истощение каждого из них. Но для ребят, похоже, появление долгожданного ребёнка будет и спасением, и чудесным исцелением, и настоящей радостью. Всё же истинное чувство на чудо для ребят сподобилось. К этому малышу Ромка с Ольгой шли, без малого, двадцать два года. Я, лично, счастлив за своих друзей. Уверен, что и Сашка просто так бравирует. Из-за природного сволочизма и долбаной язвительности Фролов готов поставить всё на кон: и давнее знакомство, и крепкую дружбу, и общее, пусть и неспокойное, рабочее пространство.

— А что? — смеется Фрол. — Завидуешь?

«Чему?» — по-моему, я отвлёкся, но прежде, чем ответить, смотрю на наручные часы.

— Моему необычному семейному положению, — похоже, кто-то очень сильно задирает нос…

Нет, не завидую. Я доволен тем, что два года назад приобрёл. А про себя вещаю, как будто говорю о прибыльном финансовом вложении. Но ведь на самом деле я действительно купил себе семью.

Я отвалил немалую сумму денег, чтобы ускорить результат ненужного анализа на генетическое сходство, точнее на моё отцовство по отношению к Тимофею. Затем отвесил звонкую монету, когда платил штраф за просроченные документы моего ребёнка, потом листал купюры, когда решил жениться на странной женщине в наикратчайший срок. Всё это были деньги, связи, личные просьбы и дорогие одолжения. Я не считаю их. Во-первых, нет такой привычки, а во-вторых, мое любимое «приобретение», на самом деле, не обладает никакой ценой. Жена бесценна, а сын желанен! Чего ещё?

Со вторым барбосиком, увы, пока не складывается. Ася тихо плачет и стонет по ночам, когда зацикливается и теряет связь с реальностью. После, конечно, кается и заверяет, что всё очень хорошо. А я же просто наслаждаюсь семейным счастьем с Цыпой и воспитываю юркого мальца…

— Господь с тобой!

— Мы зарегистрируемся, когда будем к этому готовы, — звучит, будто бы обет лукавого безбрачия нарушает.

— А сейчас, стало быть, не готовы?

— Я готов, Котян.

«Она — не знаю» — ведь так хотел потом сказать?

Наши дамы и Роман степенно, плавно разворачиваются, одновременно осуществляют поворот вокруг своей оси, и направляются в другую сторону вдоль всё того же берега.

— Фланируют, — кивает Фрол.

— Ася говорит, что Оле нужно больше двигаться.

Если честно, её живот до чёртиков пугает!

— Думаешь о том же, о чём и я? — Сашок толкает меня в бок.

— Извини, не в курсе.

— Юрьев вдул стерве двойню. Ты прикинь, как долго он этого ждал. Теперь меня терзает только лишь один вопрос. Как Оленька после всего жива осталась? Муж долго драл стаканчик, а тут, прикинь, какое счастье подвалило. Судя по объему её брюха, если она, конечно, слонёнка на завтрак не употребила, там двое мелких паразитов, бесплатных квартирантов.

А вот и сальности пошли!