Аскетические творения. Послания

11. Однако чтобы сделать мне слово свое более ясным, от вас требуется [все большее] внимание. [Могу сказать, что] человек, не ходящий в церковь, но пребывающий целиком в суете и в прелести безумия [века сего], является расслабленным. Обличаемый своей совестью в том, что он дурно поступает, проводя жизнь вне церкви, он раскаивается, скорбит и начинает ходить в церковь. Если же он входит туда, присутствуя [на богослужении] со страхом [Божиим] и внимая псалмопению, то душа его исцеляется и обретает спасение, ибо он имеет, словно человека, правое разумение, которое погружает его, обличаемого совестью, в церковь, словно в купальню. Но когда он, обличаемый совестью и, как кажется, раскаивающийся в своем непосещении церкви, тем не менее не идет туда, а говорит себе: «Когда я исполню то, что мне необходимо сделать, и устрою вот это свое дело, а после этого сразу поспешу [на богослужение, то успею только] к концу вечерней службы; но если я не буду спешить, то завтра [спокойно] пойду на утреню или на литургию», – тогда он остается неисцеленным и лишается своего спасения. Пока он предается [благим], как кажется, размышлениям о том, что следует пойти в церковь, житейское попечение и «дружба с миром» (Иак. 4,4)⁹⁵

, опережая его, лишают [возможности] пойти в храм и внимать Божиим глаголам, препятствуя исцелению его души. И исполняется сказанное: «Когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня (Ин. 5,7) и получает исцеление», что означает: «Пока я думаю о том, чтобы пойти в церковь, дружба с миром и с [суетными] вещами уже идет прежде меня, завладевая наперед [моим разумом], и не позволяет мне сразу же направить стопы в храм, но захватывает благое намерение и извергает его из души моей, так что я опять остаюсь вне церкви».

12. Опять же, бывает, что кто-нибудь блудит и [постоянно] осуществляет [грех] прелюбодеяния⁹⁶

, но [затем] он обличается совестью в том, что дурно живет. И если он, обличаемый, отказывается от блуда и входит в купальню целомудрия, то душа его исцеляется и спасается. А если же он думает отказаться от блуда, но целомудрия не возлюбит, то помысел блуда вновь восстает: этот помысел опережает душу его [своим] предвосхищением, похищает мысль о целомудрии из сердца его, и человек опять впадает в блудное деяние. И опять исполняются слова: «Когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня (Ин. 5, 7) и получает исцеление, а я остаюсь в немощи», что означает: пока я думаю о том, что следует стремиться к целомудрию, помысел блуда, упреждая меня, похищает у меня ведение целомудрия, и я вновь оказываюсь [пребывающим] в блуде.

13. Также бывает, что кто-нибудь обижает ближнего своего и лежит, подобно расслабленному, на постели корыстолюбия, но [затем] и он обличается совестью в том, что дурно живет. И если он, обличаемый, отказывается от несправедливости [по отношению к ближнему] и входит в купальню праведности, то душа его исцеляется и спасается. Но если же он думает отказаться от несправедливости, а праведность не возлюбит, то помысел корыстолюбия опять опережает его и отнимает у него мысль о праведности. И вновь человек творит неправду и похищает то, что принадлежит брату его. И снова исполняется сказанное: «Когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня (Ин. 5, 7) и получает исцеление, а я остаюсь в немощи», что означает: пока я думаю о том, что следует творить праведное, помысел неправды, упреждая меня, похищает у меня ведение праведности, и я вновь обижаю брата моего, падая, словно расслабленный, на одр корыстолюбия.

14. Еще бывает, что кто-нибудь ссужает деньги, получает с этого проценты и лежит, словно расслабленный, на постели сребролюбия⁹⁷, но [затем] он обличается совестью и Божественным Писанием в том, что он удваивает [свой] капитал. И если он, обличаемый, перестает брать проценты и входит в купальню милостыни и [безвозмездного] даяния нищим по Богу, то душа его исцеляется и спасается. Но если он начинает рассуждать с самим собой [таким образом]: у меня много расходов, и я нуждаюсь в большом количестве средств, а поэтому мне требуется быть чрезвычайно бережливым и взимать проценты, чтобы и своих людей прокормить, и творить милостыню, – то [это означает, что] его упреждает помысел сребролюбия и отнимает у него мысль о милостыне. И вновь человек впадает в скупость и бессердечие, не желая делиться [с ближними]. Тогда опять исполняются слова: «Когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня (Ин. 5, 7) и получает исцеление, а я остаюсь в немощи», что означает: пока я думаю о том, что следует брать проценты, дабы творить милостыню, скупость оказывается впереди меня, и после того, как я уже взял процент, я не даю [ближнему] ни обола. Ибо [эта скупость] похищает у меня память о сочувствии, стаскивает меня вниз, в бессердечие, и я уже не протягиваю руки, чтобы давать.