Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Таким образом, спасение в христианстве означает исцеление от греха и чрез это дарование возможности и способности к вечной жизни [94] в «царстве Божием» (βασιλεία τοῦ Θεοῦ), царстве небесном (βασιλεία τῶν οὐρανῶν) [95]. Учение о «вечной жизни» и есть собственно самый характерный, специфический момент христианства [96].

Понятием «вечная жизнь» – ζωὴ αἰώνιος [97] выражается самая сущность творчески–промыслительно–спасительных отношений Бога к человеку, для которого эта жизнь является единственно истинной, подлинной целью и вместе его исконным назначением [98].

Вечная жизнь стои́т в советах Божиих, как исходное начало и конечная цель бытия всего сотворенного [99]

. Отсюда естественно, что «жизнь вечная» есть «венец веры в Господа» [100]. «Высочайшее благо есть вечная жизнь, а величайшее зло – вечная смерть» [101].

Эта истина есть точное выражение основной цели сотворения міра Богом. Преблагий Господь Бог воззвал из небытия к бытию мір «во еже быти всем» [102], т. е. для того, чтобы и все твари в возможной для них, относительной и ограниченной степени, соответственно данным им силам, способностям и положению в общей системе конечного бытия, сделались участниками той жизни, которой в абсолютной полноте и безусловном совершенстве обладает Он Сам, будучи всесовершенной, присносущной Жизнью [103].

Как венец всего сотворенного, «микрокосмос» [104], человек, по сравнению с другими, явившимися на земле ранее его существами, призван к жизни наиболее полной и совершенной, наиболее близкой к жизни божественной. В самом сотворении своем получивши от Бога «дыхание жизни» [105], образ (собственно отображение) и подобие Божие [106], человек путем сознательного и свободного богоуподобления, в личном союзе любви с Своим Первообразом [107], как своим «верховным благом» [108]

, призван был развивать и совершенствовать сообщенный ему задаток, полученный им залог истинной, блаженной жизни.

Таким образом, только в этом должна была и могла состоять для человека истинная, а, следовательно, и вечная жизнь. Особенностью этой жизни был сознательно–свободный характер отношений к Богу по началу детски доверчивой, самопреданной любви к Нему, как Творцу и Подателю жизни. Такой характер взаимных отношений Бога и человека представляется в Св. Писании, как «вечный завет» Бога с Адамом, первым человеком, родоначальником человечества [109]. Заключенный Богом с Адамом тотчас после его сотворения, этот завет и состоял именно в определении содержания и цели жизни человека, конечно, вполне соответствуя тем силам, способностям и дарованиям человека, которые получил последний при своем происхождении, в самой организации своей личности. Эта наивысшая цель человека, которая определяла самую сущность его жизни, её основное, господствующее направление, состояла именно в прославлении

и восхвалении Бога [110], т. е., – в таких действиях и проявлениях его сознательно–свободной жизни, которые выражали живое стремление человека приблизиться к Богу, проявить в своем бытии и поведении подобие божеских совершенств и которые, таким образом, оправдывали целесообразность существования человека на земле. Так как указанная цель жизни человека определяла назначение его по существу, вполне соответствуя самой идее его создания, его специфическим, истинно человеческим особенностям то поэтому самому она и была единственно истинной, неизменной, вечной. Отсюда и самый завет Бога с человеком, как определявший для человека содержание и сущность жизни вечной, называется заветом вечным [111]

 [112].

Святоотеческое учение с нарочитой обстоятельностью и особенной углубленностью раскрывает ту библейскую мысль, что автономия для человека по отношению к Богу безусловна невозможна, так как самое бытие его и условия его жизни необходимо (т. е. нравственно, идеально-необходимо) определены отношением к нему Божества, не только как Первопричины всего, но и, что особенно важно, как Первообраза духовной природы человека.

Св. Кирилл А. сущность святоотеческого учения по данному предмету выражает кратко таким образом, что человек, по самой природе своей, предназначен к тому, чтобы «быть подле Бога» (προσεδρεύειν τῷ Θεῷ) [113].

Эта общая мысль раскрывается в святоотеческой письменности путем уяснения учения о Боге, как едином истинном бытии, жизни самосущей, верховном благе. При этом у Св. Отцов понятие высшего блага отожествляется с понятием истинного бытия, которое есть только Бог.

Так, по выражению Св. Григория Н., «Бог жизнь самосущая, тогда как другое не есть (в настоящем смысле) жизнь, но бывает только причастно жизни» [114]. Отсюда следует с непререкаемой убедительностью, что «не быть в Боге значит вовсе не быть» [115], не иметь истинной жизни, находиться вне её сферы.