Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Требование нравственного совершенствования в связи с идеей богоподобия никогда не позволяет человеку остановиться в каком–либо пункте на пути своего нравственного развития; напротив, оно «непрерывно побуждает его раздвигать границы своего нравственного развития в направлении к безусловному идеалу всякого совершенства – к живому отображению в себе Бога, путем действительного уподобления Ему». Отсюда уясняется существенная, неразрывно органическая связь религии и нравственности по их существу и фактическому проявлению. Нравственность «осуществляет религию, религия же прямо и положительно определяет собою все нравственное содержание жизни, как свое фактическое осуществление» [160]. Но только в христианстве моменты этический и религиозный достигают своего полнейшего, совершеннейшего, действительного органического объединения по их источнику, существу и проявлениям. Христианство – единственная религия, в которой догматические основы: имеют всецело нравственное значение, а нравственные требования – необъяснимы, немыслимы, непонятны и неосуществимы без догматической опоры, без метафизических предпосылок.

Человек сознательно и добровольно нарушил союз любви с Богом, – он свою жизнь, силу и значение перестал сознавать, чувствовать и полагать в Боге. Жизнь безусловную он решил найти и осуществить вне

и помимо Бога, тем самым отказавшись признавать Бога, как абсолютную ценность своей жизни, как единственную, необходимую опору своего существования. Он сознал себя способным прожить своими человеческими силами и средствами, при посредстве лишь условного, тварного бытия, без высшей религиозной поддержки, без непосредственной связи с Богом. Таким образом, центр тяжести своей жизни он перенес на себя, вне живого, ближайшего отношения к Божеству.

Этот акт автономного самоутверждения человека, стремление признать свою жизнь ценной, вне связи с реальной абсолютной жизнью, был в корне ошибочен, ложен, гибелен, – был заблуждением, ошибкой как сознания человека, так и его воли. Ведь человек носит в своем самосознании лишь идеальные задатки безусловности, потенцию к бесконечному развитию и совершенствованию, но реально безусловной жизнию владеет лишь Божество, я Оно одно

, так что и человек мог свою безусловность из идеальности в реальность переводить лишь по силе непосредственного общения с Богом, на самом деле входя в эту жизнь, в известной мере и степени живя жизнью общей [161] с Божеством. Вне непосредственной связи с Богом человек, природе которого присущи бесконечные идеальные запросы и потребности, оказывается существом несчастным, обреченным на всегдашнее томление духа без возможности действительного и соответствующего удовлетворении самым своим лучшим высшим потребностям, которые только и делают его в истинном смысле человеком. Отказавшись от общения с Богом, но не будучи в состоянии, не имея никакой реальной возможности отказаться вместе с тем от абсолютного характера своих духовных потребностей, человек оказался в безысходном и самом жалком противоречии сам с собою, стал носить в себе внутреннее непрепобедимое раздвоение, вступил в сферу ничем непрепобедимых антиномий мысли и жизни. Поэтому самая попытка утвердить, осуществить безусловность в сфере бытия конечного, условного, не божественного, – эта попытка в корне была ложным, ошибочным, для человека гибельным шагом. Отсюда, вместо истинной

жизни, к которой человек предназначен, для него началась жизнь нездоровая, «ложная» [162], мнимая, ведущая с неумолимой необходимостью закона к смерти и физической и духовной [163], к вечной неудовлетворенности и страданиям.

Таким образом, жизнь вне Бога для человеческого духа есть настоящая, подлинная смерть

 [164]. По мысли св. Василия В., человек, согрешив по причине худого произволения, по причине греха умер. В какой мере человек удалился от жизни, в такой приблизился к противоположному ей, т. е. к смерти. Бог – жизнь, – лишение Бога, следовательно, в сущности не что иное, как смерть. Адам, таким образом, сам себе приготовил смерть чрез удаление от Бога, фактически вступил, в область вечной смерти [165]. По словам того же святого Отца «душа, уклонившись от того, что ей естественно, повредилась. А преимущественным для неё благом было пребывание с Богом и единение (собст. соприкосновение) с Ним посредством любви» [166].