Асмодей (СИ)

– Мама! – вскричала девушка, распахнув глаза, но окружал ее лишь удушливый серный туман, заставивший несчастную задыхаться от кашля. Закрыв рот рукой, она оглянулась по сторонам, поразившись тем метаморфозам, которые произошли с местностью. «Храм», по-видимому защищенный древними заклинаниями, невредимым парил над землей, но вокруг все превратилось в ледяную пустыню, замерзло даже лавовое озеро, ныне окруженное высоким ледяным частоколом.

– Господь Всемогущий, да что же это? Если даже Ад замерз, что же творится на Земле?! – прошептала она. Но, как говорится: «нет худа без добра!». Если озеро замерзло, то лед станет для нее дорогой Жизни. Подойдя к полуразрушенному мосту, Аврора дошла до места первого разлома, и хоть расстояние меж ними было чуть больше метра, долго не могла решиться на то, чтобы сделать первый прыжок.

Она застыла, стоя на краю пропасти и всматриваясь в бездну, что разверзлась у нее под ногами, ощущая дурноту и головокружение. Первым порывом ее стало желание отдалиться от опасности, но она осталась стоять на месте.

– Боязнь высоты – это лишь недоверие к себе. Но ты можешь! – проговорила она, но так и не двинулась с места. Постепенно дурнота, головокружение и страх слились в некий туман — туман чувства, коему она не могла найти название. Это было некое представление о том, что она ощутит во время стремительного низвержения с подобной высоты. Поразительно, но из всех адских зол, пуще всего она страшилась именно этого, но желание спасти возлюбленного все же возобладало над страхом. Оттолкнувшись, она сделала прыжок, и сразу же еще один, часть пути была пройдена, но дальше была лишь пропасть. Путь вперед был закрыт, впрочем, как и назад, а значит, оставалось только вниз. Оглядев косую колоннаду, поддерживающую остатки моста, Аврора решилась. Что ж, за исключением любви к Асмодею, это будет главным безумством в ее жизни, а точнее в смерти. Усевшись на краю обрыва, Аврора стянула с себя нижние юбки, изрывая их в мелкие полоски, которые скручивала в веревку. Судьбу подъюбника разделили и панталоны, и часть верхней юбки, она использовала даже толстые ленты, что стягивали корсет, пожалуй, несчастная бы пустила на тряпки и плащ Лионеля, который до сих пор укрывал ее плечи, да не сумела его разодрать, пришлось привязать его целиком, что отнюдь не добавляло прочности этой конструкции.

Но делать было нечего, решившись на безрассудство, она предпочитала не оборачиваться назад, свято веря в то, что магия кольца сможет уберечь ее от падения. Обвязав веревку вокруг небольшого камня, девушка начала спуск. Руки дрожали от напряжения, пот выступил на висках, сердце готово было выскочить из груди от страха. Да и удача в последнее время не баловала Аврору своим вниманием. Жутко было. Спустившись на несколько метров вниз, девушка почувствовала, как хрупкая ткань начала трещать и… оборвалась. Последовал крик, стремительное падение и удар, болезненный, но не смертельный. Распластавшись на заледеневшей лаве, несчастная раскрыла глаза. Удивительно, но снизу мост не казался таким высоким, метров десять, может пятнадцать, но никак не больше.

– Вот, Дьявол! – прошипела Аврора, поднимаясь на ноги и потирая ушибленные при падении ягодицы. – Оптическая иллюзия высоты – ловушка для непосвященных.

Сумеречный храм действительно парил над лавовым озером, что было ему вечной защитой, остальное – лишь дело рук искусных колдунов, которые заставляли поверить в то, чего не было в действительности. Она столько времени потратила на попытки побороть свой страх тогда, когда каждая минута была на счету. Это же надо было быть такой глупой. Накинув на плечи плащ, она бросилась к противоположному берегу, то и дело скользя, падая и раздирая руки в кровь.

– Владыка, – подбегая к месту, где припорошенное снегом, покоилось кровоточащее тело мощного дракона, прокричала Аврора с горечью глядя на изувеченные останки животного. Его крылья были сломаны, а в правом боку зияла смертельная рана, из которой непрерывным потоком сочилась черная, как смола, кровь; изо рта, пенясь, вытекала алая пена, а судороги ежесекундно сводили ослабевшее тело. Однако, несмотря на увечья, гордое порождение Ада не собиралось сдаваться на милость смерти, продолжая жадно глотать холодный, пропитанный серой воздух. Его затуманенный болью взгляд был устремлён к небесам, туда, куда не суждено было возвратиться…