Асмодей (СИ)

Разозлил демона собственный порыв, коего он устыдился почти сразу, жаль только время вспять повернуть не мог. Вот, черт его дернул, поддержать Аврору в момент падения – грешнице место в его ногах. Так мало ему было этой оплошности, он еще позволил себе ее к груди прижать. Секундная слабость – и он осознал собственную ошибку, выпустив несчастную из рук, но осадок от этого поступка уже третий час не давал его мыслям покоя, поднимая в разуме бурю противоречий. Вот и смотрел демон через стол, как завороженный, на лежащее на полу тело, медленно закипая от злости.

Любой другой бы сказал, что слишком много внимания он уделяет такой мелочи, да и в близости этой не было ничего сокровенного, но только не Асмодей. К сожалению для себя, свои слабости он знал достаточно хорошо, а потому потратил целую вечность на то, чтобы выжечь из себя эту скверну. А тут на тебе… Стыд и позор для любого уважающего себя демона. Она лишь прикоснулась к нему, а он уже жалость к грешнице испытывает. Хотя, откровенно говоря, сам Асмодей скорее причислил бы ее к святым мученицам, ибо ее светлая душа, в прямом смысле, могла озарить всю его резиденцию своим сиянием. Но, увы и ах, выбор мадам Д’Эневер был доброволен, и прощения она не получит никогда. И уж тем более не от него.

Невольно он даже усмехнулся своим мыслям, инстинктивно поднеся руку к месту ее прикосновения, где до сих пор приятным теплом разливалась энергия чистой души, крупицу которой он позволил себе умыкнуть. Что ж, хоть какая-то польза от собственной глупости. Обведя пальцем края раны, Асмодей облегченно вздохнул. Хоть боль с лихорадкой и усилились, но края еще больше стянулись к середине. Значит, процесс исцеления идет.

В очередной раз взгляд невольно застыл на сжавшейся на полу фигуре, пробежал по ногам, чувственному изгибу бедер, застыл на изящной ключичной дуге и чуть приоткрытых губах. Прекрасное вложение средств: и глаз радует, и грехами не изобилует. Хороша, и даже очень. Видал он, конечно, девиц и краше – в собственности у него их не мало, но вот душа действительно бриллиант. После года на Земле, где женщины сейчас представляли собой нечто крайне послевоенно-плачевное, ибо Абаддон и тут преуспел, быть рядом со здоровой красивой девушкой стало приятно вдвойне. А когда это Асмодей отказывал себе в “невинных забавах”, имея и возможность, и должное настроение?

– Порой ты меня просто поражаешь, – раздался спокойный голос Нуриэля у него за спиной. – Ты до потери сознания готов терзать свой разум над простейшей задачей, но будучи не в состоянии ее решить, в то же время, не желаешь отбросить ее как неразрешимую.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – демонстративно зарываясь в бумаги, произнёс Асмодей.

– А я думаю – прекрасно понимаешь. Противоречивые чувства рождают в душе смятение, заставляют сомневаться в избранном пути, путают карты, подтачивают решительность. Когда впереди раскинулась пелена мрака, только разум и уверенность в себе могут предотвратить падение в пропасть. Если ты всерьез считаешь, что падать нам уже некуда…

– Ты решил превратиться в мою совесть? – презрительно фыркнул Асмодей, бесцеремонно прервав своего собеседника.

– С этим я уже изрядно опоздал. Скорее – в здравый смысл. У тебя всего два варианта: либо отнеси ее в кровать и перестань уже думать об этом, либо прикажи унести ее тело из своей опочивальни. Чтобы ты ни решил, ошибочным будет только бездействие.

– Что ж, раз уж ты заговорил о бездействии, – демон подошел к нему почти вплотную, дотронувшись до груди. В это же мгновение его плоть будто расцвела тысячами маленьких звездочек, пока не обратилась в эфемерный сгусток энергии, сжавшейся в сферу, который он поглотил, будто сладкую пилюлю. – Дэлеб, – прокричал мужчина, повернувшись к выходу.

Демоница появилась мгновенно, будто только и ждала под дверью, когда ее призовет хозяин. На мгновение суровый взгляд застыл на продрогшей до костей Авроре, и самодовольная улыбка исказила и без того лишенное всякой прелести лицо.

– Что изволите, Владыка? – с поклоном проговорила она, исподтишка рассматривая Асмодея.

– Через неделю нужно устроить ужин, на который будут приглашены лишь рыцари. Займись этим делом.

– Да, – демоница склонилась в глубоком поклоне. – А это? – она брезгливо указала в сторону Авроры.

– Можете убрать, – изображая полное отсутствие интереса к происходящему, отмахнулся демон. Только, видимо, в этот жест вложил столько силы, что едва стянувшаяся рана, начала опять кровоточить. Прижав к ней ладонь, он даже пошатнулся, опираясь на стол.

– Повелитель, – метнулась к нему Дэлеб, – позвольте мне обработать рану, – она отвела в сторону его халат, да так и отшатнулась в сторону, прикрывая ладонь рукой. – Это же ангельский клинок.

– Да, – прорычал Асмодей, повалившись в огромное кресло, заменявшее стул у письменного стола. Положив руки на бархатные подлокотники, он начал рассматривать перстень с огромным изумрудом,

окруженным сотней бриллиантов в золотой оправе. – Такие раны не излечишь даже ты. Здесь властно только время.