Аспекты визуальности художественной литературы

В четвёртом действии во время приближающейся грозы все гуляющие в саду прячутся под сводами галереи со сводами «старинной, начинающей разрушаться постройки; кой-где трава и кусты за арками — берег и вид на Волгу» [Там же. С. 60]. В этой ремарке прослеживается переплетение остатков строительства (искусственного создания человека) и естественных явлений природы (растительность), можно сказать, наглядное выражение ветхого, временного сооружения человеческой деятельности и прорастающей сквозь него зелени. Неслучайно в монологе Катерины покрытая мягкой зелёной травой могила ей милее мучительной жизни. Риторический вопрос Катерины «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица…» [Там же. С.19] подчёркивает её связь с природой, с которой у героини больше общего, чем с жителями Калинова. Поэтому пейзажи в пьесе Островского тесно связаны не только с действием, но и с характерами действующих лиц.

В драме А. П. Чехова «Вишнёвый сад», как и в произведении Островского «Гроза», деталь пейзажа выносится в название всей пьесы. Соответственно, возрастает и роль визуальности в этих произведениях. Первое действие предваряется ремаркой: «…Рассвет, скоро взойдёт солнце. Уже май, цветут вишнёвые деревья, но в саду холодно, утренник. Окна в комнате закрыты…» [Чехов, 1989. С.187]. Начало дня и цветение сада совпадает с началом действия не случайно: пьеса заканчивается продажей и вырубкой этих деревьев. Прежняя жизнь героев в усадьбе заканчивается. Посмотрим, как реакция героев на этот сад раскрывает характеры действующих лиц.

Подробных описаний пейзажа в этой пьесе Чехова довольно мало:

«Варя (тихо). Аня спит. (Тихо отворяет окно.) Уже взошло солнце, не холодно. Взгляните, мамочка: какие чудесные деревья! Боже мой, воздух! Скворцы поют!

Гаев (отворяет другое окно). Сад весь белый. Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идёт прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?

Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, моё детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеётся от радости.) Весь, весь белый! О, сад мой! После тёмной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжёлый камень, если бы я могла забыть моё прошлое!

Гаев. Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…

Любовь Андреевна. Посмотрите, покойная мама идёт по саду… в белом платье! (Смеётся от радости.) Это она.

Гаев. Где?

Варя. Господь с вами, мамочка.

Любовь Андреевна. Никого нет, мне показалось. Направо, на повороте к беседке, белое деревцо склонилось, похоже на женщину…» [Там же. С. 199–200].

Любовь Андреевна Раневская видит в этом саду своё детство, а белое склонённое дерево напоминает ей покойную мать. Она нежно любит этот мирок (неслучайно имя героини — Любовь и вся её жизнь — об этом, для неё это главное), но совершенно неспособна его защитить. Тогда как купец Лопахин не чувствует особых сентиментальных эмоций, а покупка сада означает для него совершенно другое: «я купил имение, где дед и отец были рабами» [Там же. С.226]. Вместе с тем, намечается противопоставление естественного и механического: сам Лопахин постоянно размахивает руками. Трофимов даёт ему такой совет: «позволь мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки — размахивать» [Там же. С.230]. Он говорит о себе: «Не могу без работы, не знаю, что вот делать с руками; болтаются как-то странно, точно чужие» [Там же. С.229], что даёт основания соотнести его фамилию с орудием, пластиной, совершающей работу при вращении вала (лопасти турбины или винта). Разговорное значение слова «перелопатить» также означает обработку. Так сталкивается пафос любования (Любовь Раневская) и разрушения (Лопахин), естественное и механическое. Сам пейзаж в драме находится в центре этого столкновения.

Посмотрим, что раскрывает читателю реакция героя на пейзаж. Раневская, с одной стороны, радуется, что «ничто не изменилось» и сад в этот момент означает для неё милое прошлое, а постоянное его обновление после зимы — это вечный природный цикл, а значит, и вечная юность героини (а точнее — детство, в котором жива её мама). При этом она же и говорит, что хочет забыть своё прошлое. Это уже связано с другими событиями жизни: несчастливым браком и смертью сына. В созерцании этого пейзажа героиня одновременно и устремлена в прошлое и при том хочет вытеснить отдельные его моменты из памяти. Следовательно, прошлое для неё не является «цельным», а жизнь не воспринимается как сплетение переживаний и счастливых, и горьких.