Аспекты

Дело было не в тумане, а в бешено вращающейся стрелке компаса. Варис смотрел на Лумивесту, на ее прекрасный наряд, и чувствовал, что сейчас скажет то, о чем серьезно пожалеет – через день, через месяц, а может, и никогда.

Мажордом снова стукнул жезлом.

– Гости, посланник желает объявить, что сейчас в Южном саду пройдет интересная и увлекательная демонстрация искусства и науки. Будьте любезны, следуйте за мной.

– Похоже, сейчас начнется спектакль, – сказал Варис. – Миледи коронесса, вы любите представления? – Он предложил ей руку.

– А там будут клоуны? – шепнула она, беря его под руку.

Над головой серп луны вспарывал облака. В саду горели светильники, как попало расставленные среди клумб. Часть сада с мощеной садовой дорожкой была отгорожена шнуром. В одном конце дорожки на столике лежало многозарядное магазинное ружье, в другом, шагах в тридцати, стояла большая круглая мишень, как для лучников, а не для стрелков.

– Досточтимые дамы и господа, – объявил мажордом, – центурион Арден Тенати!

Из тени выступил офицер в парадной форме, поклонился, снял китель и поправил подтяжки. Варис вздохнул. Неужели так было сегодня утром?

Арден Тенати взял ружье, проверил ствольную коробку, прицелился и выстрелил. Из центра мишени вылетело облачко опилок. Зрители зааплодировали, не зная, что еще делать.

Центурион передернул затвор и снова выстрелил, поразив цель. Опять передернул затвор и выстрелил.

Потом он начал быструю стрельбу, пятнадцать выстрелов в миниму, длинной грохочущей очередью. Его обволокло дымом.

– В свою гвардию я его не взяла бы, – шепнула Лумивеста Варису.

– Нам демонстрируют не точность стрельбы, – сказал он.

Лумивеста присмотрелась. Арден Тенати продолжал стрелять, как заведенный. И тут до нее дошло, в чем дело.

– Откуда берутся пули?

Сделав пятьдесят выстрелов, центурион остановился, вскинул ружье на плечо и отдал честь, едва заметно поморщившись, потому что раскаленный ствол обжигал кожу.

– Досточтимые гости, – объявил мажордом, указывая на зрителей, – научная часть представления закончена. Чародей – магистр Эмед Эрекем.

Из толпы выступил невысокий толстяк в коричневом фраке и с дурно повязанным галстухом, настолько неприметный, что до начала представления на него вряд ли кто-нибудь обратил внимание. На плече толстяка висела кожаная сумка, из которой он достал пачку патронов – пятьдесят штук. Эмед Эрекем вытащил патрон из упаковки и щелкнул пальцами. Вспыхнула искра.

В дальнем конце сада Арден Тенати прицелился и выстрелил.

Раздались аплодисменты.

Варис окинул Эмеда Эрекема пристальным взглядом. Сумка из искусно выделанной кожи, кожаные пуговицы, из-под манжет выглядывают браслеты, сплетенные из кожаных шнуров. Судя по всему – чароплёт, творящий заклинания через скорняжный промысел. Интересно, где в данном случае сосредоточена его магия, подумал Варис, – в упаковке патронов, в браслете или где-нибудь еще?

Варис повернулся к Ардену Тенати, собираясь получше разглядеть ремень многозарядного ружья, но тут воздух дрогнул.

В дальнем конце сада сверкнула молния, послышался раскат грома. Туда быстро зашагали гвардейцы. Пока все гости смотрели на них, Варис заметил, что чародей удивленно разглядывает свои руки, а центурион едва не выронил ружье. Немного погодя капитан гвардейцев вернулся и объявил, что все в порядке, какие-то юнцы озорничают.

– У нас что, места в тюрьмах не осталось? – пробормотал издатель Пиннер, ухмыляясь в бакенбарды.

Гости внезапно вспомнили, что на улице прохладно, и потянулись в залу.

– На этой счастливой ноте представление окончено, – сказал Варис. – Не хотите ли еще потанцевать?

– С удовольствием, – ответила Лумивеста таким тоном, что у Вариса вспотели ладони.

Оркестр заиграл риколетту, парный танец. Музыка накатывала мягкими волнами, пары изящно кружили по зале.

Как только танец закончился, Лумивеста спросила:

– А когда можно уйти без того, чтобы показаться невежливым?

«Это зависит от того, чародей вы или нет», – чуть не сказал Варис под влиянием пунша, но все-таки сдержался и предложил:

– Пойдемте со мной.

Ферангардский посланник дружелюбно беседовал с Извором, но в том, как эти два здоровяка стояли друг против друга, было что-то угрожающее. Роха Серестор то и дело косился на орден, которым Извора наградила оппозиционная партия.

– …но многое из того, что люди считают нужным и необходимым, на самом деле всего лишь то, к чему они привыкли, – говорил Роха Серестор. – Если они какое-то время поживут без этого, то забудут, почему считали его нужным.

Как оказалось, посланник прекрасно изъяснялся на лесканте.

– Таинство причащения – очень важный ритуал, – сказал Извор.

– Он способствует расколу и многое ставит под сомнение. Священнослужители утверждают, что это явление божества. А что, если они ошибаются?

– Естественно, я не осуждаю действия вашего правительства. Вы вправе поступать по-своему. Но, к вашему сведению, я вынужден сказать, что запрет причащения не встретит поддержки среди лескорийцев. По крайней мере на нашем с вами веку.