Аспид

В тот день я пошла к самой большой иконе в доме и молилась, пока колени не одеревенели. Вложила в молитву всю себя, всю энергию, так что, когда поднялась, почувствовала себя обесточенной и пустой.

Утром следующего дня я узнала из новостей, что машина Джованы Стаффорд взорвалась на парковке возле того самого дома, который она купила. Сама она осталась цела, потому что механизм сработал чуть раньше, чем должен был. Утирая слезы, я побежала к иконе, у которой молилась накануне, и расцеловала ее.

Отец все эти дни подолгу закрывался в кабинете, и я надеялась, что он выйдет оттуда нескоро. Мне было страшно. Я избегала встречаться с ним взглядом, если оказывалась с ним в одной комнате. И Рейчел тоже смотрела на него не так, как раньше, а иначе: пристально и отчужденно.

* * *

Ответ Стаффордов не заставил себя ждать.

Двумя неделями позже я возвращалась из церкви вместе с Эдди, моим охранником. Машина, на которой меня обычно забирали, сломалась, так что Эдди взял внедорожник отца.

Мы ехали по шоссе через лес и внезапно увидели стоящий посреди дороги обшарпанный грузовик, нагруженный колотыми дровами. Грузовик перекрыл дорогу так, что не объехать. Эдди выругался, вышел из машины и отправился искать шофера. Он отошел совсем недалеко, метров на двадцать, как я вдруг услышала металлический щелчок, повернула голову и увидела человека в маске, наставившего на меня дуло винтовки. Он стоял на обочине, в тени деревьев, Эдди не видел его и продолжал идти к грузовику.

Я знала, что меня уже ничто не убережет. С такого расстояния не промахиваются. Даже если это не киллер Стаффордов, а обычный головорез, то и он не промахнется. Я знала: нужно упасть на пол, открыть противоположную дверь, спрятаться за машиной и звать Эдди – у того при себе всегда пушка. Но меня просто парализовало от ужаса. Вот-вот должен был грохнуть выстрел, но звук я, скорей всего, уже бы не услышала.

Но ничего не произошло. Снайпер внезапно исчез и я, на грани обморока, медленно сползла на пол. Эдди вернулся через две минуты, обматерил водилу грузовика, на которого, со слов Эдди, должно быть, понос напал, – и спросил, почему я лежу на полу.

Я плакала и дрожала, и он тут же почуял неладное. Выхватил пушку, начал озираться по сторонам – тишина, никого. Потом прыгнул за руль и, пригнувшись, рванул в обратную сторону, на поиски объездной.

Должно быть, киллер Стаффордов охотился за отцом, а потом увидел меня и передумал. То ли рука не поднялась прикончить юную девчушку, то ли Стаффорды запретили своим людям стрелять в меня.

Так или иначе, но я вернулась домой в целости и сохранности. Только спать потом не могла пару недель и начала замечать, что у меня чаще обычного дергаются веки и дрожат руки. Иногда так сильно, что я даже не могла играть на фортепиано: пальцы попадали не на те клавиши.

Отец пришел ко мне тем вечером – мрачнее прежнего. Мы не говорили с ним почти две недели, но сейчас его кое-что очень сильно интересовало.

– Я все думаю о том, почему киллер не выстрелил в тебя, – сказал он. – Нет никакой логики в том, чтобы…

– Быть милосердным? – усмехнулась я, намекая ему на его собственное покушение на Джовану.

– Когда-нибудь ты поймешь меня, – произнес он.

– Нет, не пойму! Меня убьют раньше! А все потому, что ты не можешь найти способ не провоцировать Стаффордов!

– Тебя не убьют, моя пташка, – с сарказмом ответил отец. – Стаффордам по вкусу то, что ты делаешь.

– И что же я делаю? – вскочила я. Я была почти такой же высокой, как и он, и смотрела ему прямо в глаза.

– Отращиваешь свое маленькое жало, которым однажды отравишь меня.

– Что?! – воскликнула я.

– Когда-то давно, еще до того, как я ступил на путь служения Господу, одна гадалка сказала мне, будто бы я умру от руки женщины. – Он взял мою фотографию со стола, повертел ее в руках и поставил на место. – Потом я узнал, что гадания – это игры дьявола и никто, кроме Бога, не может знать твою судьбу. Но знаешь, что, Кристи? Ни дня не проходит, чтобы я не думал об этом. О, эта женщина должна быть коварной, как аспид, чтобы добраться до меня… Что ты на это скажешь?

Я отступила, вглядываясь в его лицо и разыскивая в его глазах признаки злости. Но он не был зол. Скорее, полон горечи и разочарования. И тогда я просто шагнула к нему и робко обняла.

– Тебя убьет старуха по имени Подагра, – сказала я ему. – Или старуха по имени Пневмония. Придет за тобой, когда тебе будет сто лет, папа! Когда ты уже и сам будешь рад сбежать отсюда в рай!

Он пожал плечами и сказал:

– Шофер уже ищет другую работу.

– Что? Нет! – выдохнула я.

Эдди мне нравился, Эдди был отличным парнем. Я успела привыкнуть к нему, пока он работал моим телохранителем.

– Вести себя так, будто ты только вчера родилась, – нормально для тебя, но не для твоего бодигарда. Он с таким же успехом мог привести тебя в тир и поставить там вместо мишени.

– Да ладно, он не виноват!

– Не становись на защиту того, кто облажался. Никогда. Не стоит ходить по гнилым доскам.

* * *