Ассасин

Игорь открыл глаза. Посмотрел на Ангелину. Сейчас она была по-настоящему красива. Глаза блестели, на щеках пылал яркий румянец. «Классная дама» сдохла от зависти к счастью «озорной девчонки». Приятно было смотреть на крепкое и в то же время хрупкое женское тело. Сейчас Ангелина была само совершенство, даже Венера Милосская по сравнению с ней была всего лишь жалкой пародией на гармонию.

— Ты почему так смотришь на меня? — Губы ее насмешливо дернулись.

— Мне хорошо с тобой. Ты очень, очень красивая.

Анисимов приподнялся, чтобы откатиться в сторону, но почувствовал на своих плечах ее руки.

— Не торопись. Полежи еще… вот так.

Анисимов улыбнулся. Ну разве можно отказать озорной девчонке?

Через минуту Игорь почувствовал, как к нему возвращается желание. Такая женщина способна вдохнуть страсть в кого угодно. Анисимов вновь ощутил головокружительную высоту и столь же резкий стремительный спуск.

— Господи, мне никогда не было так хорошо.

— Я старался, — сдержанно заметил Анисимов.

— Я заметила это. Ты просто великолепен!

— Спасибо. С тобой невозможно по-другому. Ты — само совершенство.

Некоторое время они лежали молча. Слушали тишину. Есть вещи, которые красноречивее всяких слов.

— А это что у тебя на стенах? Ты собираешь маски?

— Да. Собираю уже десять лет. Именно их я и хотел показать тебе.

— Они все такие разные. Сначала мне показалось, что они строят мне рожицы.

— Мне иногда тоже так кажется. Они это умеют. — Анисимов поднялся и подошел к стене. — Вот эту, — показал он на узкую маску из кедра, — мне подарили на Алтае. Говорят, что ей двести лет и она принадлежала какому-то очень могущественному шаману… А эту маску я приобрел в Африке у бушменов, — он взял в руки небольшую круглую личину. — Ее при мне вырезал старик и сказал, что она наделена какой-то мистической силой. — Улыбнувшись, он добавил: — Пускай изгоняет из моей комнаты духов. — Анисимов сделал шаг, чувствуя обжигающий женский взгляд. Не выдержав, обернулся. По выражению лица Ангелины никак не скажешь, что каких-то несколько минут назад они были близки. Смутившись, девушка натянула одеяло до подбородка. Излишняя предосторожность — он сумел рассмотреть всю ее. — А вот это моя любимая маска, — сказал Анисимов, дотронувшись до полированной нефритовой поверхности маски с перламутровыми глазами. Невозможно даже представить, какое огромное количество рук касались выпуклого лба — в этом месте и цвет выглядел значительно темнее, чем по краям.

То, что Анисимов увидел в следующую секунду, заставило его немедленно убрать с лица улыбку. Глаза у маски, всегда такие безжизненные, вдруг наполнились каким-то осмысленным светом, блеснув в самом центре перламутровой поверхности красноватым огоньком. На высоких скулах отчетливо обозначилась глубокая тень. Губы каким-то странным образом разомкнулись, и суровое выражение сменилось на угрожающее. С подобными вещами Анисимов сталкивался впервые. Возглас удивления застрял у него в горле и не желал вырываться наружу.

За спиной вжикнула занавеска. Комната наполнилась светом уличных фонарей. Алые огоньки, плясавшие в глубине перламутровых глаз, померкли. Привиделось, что ли?

— Ты что тут стоишь? — недоуменно спросила Ангелина.

Обернувшись, Игорь увидел, что Ангелина стоит рядом, на ней его рубашка, которая едва прикрывала ее длинные ноги.

— Так… Привиделось, — неопределенно протянул он. — Мерещится всякая чертовщина, — подняв со стула брюки, Анисимов оделся.

— Давай включим свет.

Щелкнул выключатель, заливая светом комнату. Ангелина присела на край кровати, похоже, она никуда не торопилась. Холостяцкая квартира Игоря ей явно приглянулась, и она всерьез решила обживать ее. Взгляд у девушки был острый, подмечающий все.

Она переводила глаза с одного предмета на другой:

— Такие занавески нынче не в моде. Придется приобрести другие. Обои темноватые, нужно купить поярче, чтобы добавить настроения, а скатерть на столе и вовсе какое-то убожество.

Анисимову не раз приходилось сталкиваться с подобной женской экспансией — сначала она привечает тебя пирогами, потом однажды приносит в прихожую свои тапочки, за ними последует гардероб из множества платьев и блузок, а потом вдруг оглянешься, и оказывается, что от прежней холостяцкой норы осталась только пара журналов легкомысленного содержания. А каждый твой шаг отныне контролируется женским взглядом, и место для курения теперь не мягкий диван, а жесткая табуретка на продуваемом балконе.

Вот и Ангелина — осмотрится и в следующий раз принесет смену нижнего белья и ненавязчиво предложит пожить вместе.

Разумеется, он не против женской ласки, но желательно, чтобы она присутствовала в разумных пределах, так сказать, дозированно. Ведь известно, что лекарства хороши только в малых дозах, в противном случае они могут и навредить.

От холостяцких привычек избавиться трудно, к тому же хорошо просыпаться в одиночестве и знать, что принадлежишь себе и только себе.