Ассасины

Оставшись одна, Элизабет оглядывала помещение, пытаясь расшифровать остальную часть кода. Возможно, Башня Ветров здесь вовсе ни при чем. А может, напротив...

Нигде не было видно римской цифры IV, третьего сокращения в этом странном ряду. Это ее смутило. Возможно, четвертый книжный шкаф? Но откуда прикажете считать, откуда четвертый? Чтобы понять это, надо найти первый...

Она провела несколько часов, перебирая папки с документами. Все напрасно. Она вспотела, насквозь пропиталась пылью и уже была близка к отчаянию. Возможно, предположение было неверным с самого начала. Интересно, что удалось откопать Бену Дрискилу, отправившемуся по следам Вэл в Александрию? Одно можно сказать наверняка — задание у него более веселое. Хотя, с другой стороны, какое там веселье?... Человек после такого тяжелого ранения... Стоп, сказала она себе, выброси его из головы!

И она продолжила перебирать бумажки, даже не понимая толком, что именно ищет. Потом поняла: assassini. Вот ее цель, именно отсюда следует танцевать. Наемные убийцы и пятеро мертвецов из списка Вэл. Пятеро убиты, один пока что еще жив. Эрих Кесслер. С чего это Вэл решила, что он должен умереть следующим?

Она бесцельно пролистывала содержимое папок, проглядывала листки и обрывки бумаги, надеясь отыскать в них хотя бы упоминание, хотя бы одно слово о наемных убийцах. И в глубине души понимала: все это напрасный труд. Просто не хотелось сдаваться вот так, сразу. Ну, ладно, еще несколько напрасно потраченных дней, и что с того? Мир не перестанет вертеться.

Она поднялась, отряхнулась, как, должно быть, отряхивалась Вэл, потом подошла к окну, откуда открывался вид на Ватикан. И вдруг поняла, что забыла, какой сегодня день недели, что даже не помнит, посещала ли она мессу несколько часов тому назад или то было вчера. В этом она была похожа на Вэл, могла уйти в работу с головой, и весь остальной мир просто переставал для нее существовать.

Она работала так всегда, еще с малолетства. Работа всегда превалировала над всей остальной жизнью. Впрочем, Вэл всегда удавалось достичь большего. Она была более амбициозна в том, что касалось карьеры, мало того, она находила время крутить роман с Кёртисом Локхартом. Но то была жизнь Вэл. Стоя у окна, Элизабет ощущала на лице приятное дуновение ветерка, теплые лучи солнца ласкали кожу. Она не Вэл. Она не может жить жизнью Вэл, так же как и Вэл не могла бы жить ее жизнью. Она сама поставила себе барьеры и ограничения в этой жизни и старалась не выходить за их рамки... И тут вдруг она решила взглянуть на код Вэл под другим углом.

Забыть на время о буквах или цифре IV. Займемся «ЮЗ». Единственное, что приходило в голову, так это сокращение от «юго-запад». А комната-башня была сориентирована по знакам Зодиака и компасу. Определив направление, Элизабет дошла до юго-западного угла. Там, зажатый между массивными книжными шкафами, виднелся небольшой кожаный сундучок с ремнями. Непременная принадлежность щеголя-путешественника девятнадцатого века, в таких сундучках перевозили шляпы с высокой тульей. Так, «СК» — значит «сундук». Вэл!...

Теперь «ПБФ».

Она расстегнула застежки на ремнях, осторожно приподняла кожаную крышку.

Там, аккуратно упакованная в картонную коробку, лежала рукопись-оригинал известного труда Прайса Бейдел-Фаулера «Власть Экклезиаста и политика», написанного в 1934 году. Труд пролежал здесь полвека и даже не был занесен в каталоги, неким непостижимым образом ускользнул из сетей «столетнего правила». Кто-то засунул его в неприметный сундучок, и вот он пылился между шкафами в дальнем углу комнаты, ожидая, что в некоем далеком будущем его отыщет здесь какой-нибудь дотошный ученый или же еще не родившийся хранитель.

Элизабет опустилась на колени, достала рукопись, долго смотрела на имя автора на титульном листе. Прайс Бейдел-Фаулер. ПБФ. Убит на ферме неподалеку от Бата всего шесть месяцев тому назад. Один из пятерых...

В верхней части титульного листа было напечатано имя автора. Под ним располагалась вторая надпись: «Бат — Англия». К нему было подколото еще два листка бумаги.

На первом листке стояла дата: 4 января 1931 года. Это было письмо, адресованное Папе Пию XI. Вполне заурядное благодарственное письмо, где автор выражал глубокую признательность его святейшеству «за доступ к некоторым материалам, которые до сих пор оставались неизвестны ученым».