Assassin's Creed. Братство

Солдаты Корельи отчаянно сопротивлялись, но численное преимущество их не спасло. Отряд Аудиторе одержал победу, круша противников, будто солому.

Не обращая внимания на раненых, убитых и умирающих, Микелетто отбивался до последнего. Этому мерзавцу нельзя было отказать в храбрости.

– Микелетто да Корелья, мы берем тебя в плен, – объявил Макиавелли. – Больше ты не будешь поганить наш народ своими гнусными замыслами.

– Оковы меня не удержат, – огрызнулся Микелетто. – Еще меньше они могут удержать моего господина.

И тем не менее оковы надежно удерживали его на всем пути до Флоренции. Там Микелетто поместили в башню Синьории, в ту же камеру, где провел свои последние часы Джованни Аудиторе, отец Эцио. Допрашивал Микелетто губернатор Флоренции Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи. На допросах присутствовал и Макиавелли. Допросы чередовались с пытками. Микелетто молчал. Тогда от него на время отступились, оставив гнить в камере. Всем казалось, что с ремеслом убийцы для Микелетто покончено навсегда.

Эцио меж тем возвратился в Рим.

– Никколо, я знаю, твое сердце всегда принадлежало Флоренции, – сказал он другу при прощании. – Но я буду по тебе скучать.

– Я не только флорентиец, но в первую очередь – ассасин, – ответил Макиавелли. – И на первом месте у меня всегда будет стоять братство. Если тебе понадобится моя помощь, дай знать, и я тут же явлюсь на подмогу. И потом, – хмуро добавил он, – я еще не теряю надежды выбить важные сведения из этого злодея.

– Удачи тебе, – пожелал ему Аудиторе.

Эцио сомневался, что они сумеют развязать язык Микелетто. При всем своем злодействе этот человек имел отменную силу воли.

52

– Эцио, да выкинь ты Микелетто из головы, – сказал Леонардо.

Их разговор происходил в римском кабинете Эцио.

– В Риме сейчас спокойно, – продолжал художник. – Папа силен. Он сумел подчинить своей власти Романью. Он счастливо сочетает в себе воина и служителя Бога. Возможно, под его властью Италия наконец-то обретет долгожданный мир. Правда, наш юг остается подвластным испанцам, но Фердинанд и Изабелла – наши друзья.

Эцио знал, что Леонардо был счастлив получить новую должность. Папа Юлий взял его к себе военным инженером, и художник вовсю трудился над новыми замыслами, которых у него всегда было в избытке. Временами он тосковал по своему дорогому Милану, остававшемуся в руках французов. Если же у него портилось настроение и начинала одолевать тоска, он заговаривал об отъезде в Амбуаз, где его всегда были готовы принять с распростертыми объятиями и снабдить всем необходимым для спокойной жизни и плодотворной работы. Леонардо не раз говорил, что отправится туда, как только выполнит все поручения папы Юлия.

Стоило Эцио услышать о Романье, его мысли тут же обращались к Катерине Сфорца, которую он любил до сих пор. В письме, полученном от нее, Катерина сообщала, что у нее теперь роман с флорентийским послом. Ее жизнь по-прежнему оставалась неупорядоченной. Несмотря на поддержку Юлия, жители Форли изгнали ее из города. Они не могли простить Катерине жестокость, проявленную при подавлении мятежа против ее второго мужа – вздорного упрямца Джироламо. Она отправилась во Флоренцию, где нынче и жила в изгнании, потихоньку старея. В первое время Эцио часто писал ей. Поначалу его письма были сердитыми, затем протестующими и, наконец, умоляющими. Катерина не ответила ни на одно из них. Аудиторе не оставалось ничего иного, как признать, что он был просто пешкой в ее игре и что им не суждено когда-нибудь увидеться снова.

Таковы отношения между мужчинами и женщинами. Счастливые длятся долго, но очень часто бывает, что отношения прерываются навсегда. И тогда вместо глубокой близости наступает пустота.

Эцио чувствовал себя униженным и уязвленным, но времени горевать у него не было. Он по-прежнему занимался сплочением рядов братства и поддержанием ассасинов в постоянной готовности. Эта работа занимала все его время.

– А я считаю, что, пока Микелетто жив, он не оставит мыслей об освобождении Борджиа и о попытках вернуть Чезаре былую власть, – сказал Эцио.

Леонардо едва слушал своего старого друга. Его занимало охлаждение отношений с Салаи – человеком слабым и вялым.

– Из камер Синьории еще не было ни одного побега, – сказал Леонардо.

– Почему Содерини и остальные до сих пор не казнили Микелетто?

– Наверное, еще надеются заставить его говорить. Хотя я сомневаюсь в успехе их попыток, – признался Леонардо. – В любом случае могущество семейства Борджиа осталось в прошлом. С ними покончено. А тебе нужно отдохнуть. Почему бы тебе не взять твою несчастную сестру и не вернуться в Монтериджони?

– Клаудия полюбила Рим. Сейчас она ни за что не согласится уехать в провинциальный городишко. Да и дом братства теперь здесь.