Ассистентка антиквара и город механических диковин

Аннет искоса глянула на Максимилиана. Он выглядел спокойным и уверенным и, кажется, ни капли не сомневался, что все закончится хорошо. Стало чуточку легче.

Шли в молчании. Тоннель понемногу стал расти ввысь и вширь, ниши и лазы в камины горожан больше не попадались. Под потолком появились покрытые пылью трубы паропровода. Они удивительно неплохо сохранились за истекшие две сотни лет, однако время от времени из стыков со свистом вырывались струи пара.

Через пару минут искатели приключений вышли в круглый зал. Из центра куполообразного потолка падал неяркий столб света. На полу тускло поблескивал узор — выложенная медной проволокой роза.

— Двери! — воскликнула ошеломленная Аннет. — Сколько их! Одна, две, три…

Она крутилась на месте и считала, загибая пальцы. Пальцы скоро кончились. Двери располагались по всей окружности стен, через равные промежутки, совершенно одинаковые: покрытые невыразительной зеленой краской, с медными ручками, без намека на скважину или замок.

— Двадцать! Полагаю, нам нужно пройти в одну из них… но в какую?

Аннет подошла наугад к ближней двери и дернула за медную шишечку. Дверь не открылась.

— Не трудись, — сказал Максимилиан, медленно обходя помещение. — Приглядись: они фальшивые. Нарисованы на стене, как в доме Ангренажа.

— Но что все это значит? Хотя бы одна из них должна открываться, как ты думаешь?

— Возможно. Каждая дверь — это часть стены. Если найти потайной механизм, панель может отъехать в сторону и открыть проход. Но замаскирован он очень здорово. Я не вижу ни щелочки.

— А это что такое?

Аннет провела пальцем по стене. Каменная кладка была утыкана затянутыми паутиной медными шпеньками. Иногда Аннет казалось, что она угадывает некую закономерность в их расположении, но стоило приглядеться повнимательнее, и иллюзия исчезала. Шпеньки были установлены совершенно хаотично.

Максимилиан прошел в центр зала и опустился на корточки. Провел по плитке пола пальцем, поднес его к глазам и задумчиво изучил. Встал и отряхнул руки.

— Пыль покрывает пол неровно, — сообщил он. — Здесь были люди. Не так давно.

— Да понятно, что первооткрыватели тайны лабиринта — не мы, — согласилась Аннет, дергая и выкручивая медные ручки. Тут ее осенило и она чуточку оживилась.

— А ведь я могу призвать свой талант репликатора и посмотреть, что прячется за этими дверцами!

— Не стоит. Нам сюда. Проход здесь, — уверенно сообщил Максимилиан и подошел к одной из дверей, которая, на первый взгляд, ничем не отличалась от остальных.

— Откуда ты знаешь?

— Поэт заботливо поставил на схеме точку.

— Спасибо ему. Но этого мало.

— Думаю, он сообщил нам все, что следует. Наша задача понять, что именно. Жакемар не хотел, чтобы его клад достался тугодумам. Прекрасно его понимаю. Ну-с, что там дальше на схеме?

— Символ механического сердца. Вот этот, — Аннет достала из кармана и передала Максимилиану железяку, которую вырвала из стены вестибюля лечебницы.

— Смотри, сердце состоит из оправы и скрепленных шестеренок и выглядит как часть механизма. В середине каждой шестеренки есть отверстие. Некоторые шпеньки совпадают с этими отверстиями по размерам…

Он принялся так и эдак прилаживать сердце к шпенькам возле двери. Крутил, вертел, щурился впотьмах, хмурился и чертыхался.

— Вот! Село как миленькое!

Действительно: ему удалось найти несколько шпеньков, которые идеально вошли в отверстия шестеренок, из которых складывалось сердце.

Сначала ничего не происходило. Максимилиан подвигал оправу, пошевелил — раздался щелчок, и шестеренки — медленно и неохотно, а затем все быстрее — принялись вращаться!

Гудение пара в трубах усилилось, потом задрожал пол, тихо заскрипело, но больше ничего не произошло. Дверь не двинулась с места.

— Дьявол! — выругался Максимилиан. — Ну, и где же этот проход?

— Еще одна обманка! — рассмеялась Аннет. — Вот же он, за твоей спиной!

Плитки посреди зала разошлись по медным линиям, образующим контур розы. Лепестки раскрылись, как диафрагма фотоаппарата; в середине зала, точно под линзой световода, показался лаз; ступени каменной лестницы уходили во тьму.

— Ишь ты! — восхитился Максимилиан. — Жакемар уводит нас все глубже.

— Расчетливо заманивает в ловушку, — отозвалась Аннет, и поспешила за Максимилианом вниз.

Они начали спуск, который оказался не слишком глубоким; они будто перешли с одного этажа на другой и попали в очередной узкий коридор, заканчивающийся железной дверкой.

Как только Аннет ее увидела, то сразу поняла, что впереди ждет очередная неприятность. Обязательно ждет. Несомненно. За последнюю неделю у Аннет здорово развилось шестое чувство, предупреждающее ее о гадостях всякого рода. А тут дверца просто кричала о том, что за ней искатели сокровищ не найдут ничего хорошего.

На двери красовалась большая медная пчела. Зловещая, собранная из деталей часового механизма, с огроменным жалом и шестью длиннющими пружинными лапами. Похожая на полосатого и крылатого паука. На схеме Поэт изобразил куда более симпатичную медоноску, а не это чудище.

— Думаю, нам понадобится твой брелок.