Ассистентка антиквара и город механических диковин

Аннет не знала, как поступить. Преступник стоял на расстоянии нескольких шагов от нее. Подлый и двуличный. Нет никаких доказательств его вины, одни домыслы, чушь, глупые фантазии! — шептали ей страх и неуверенность. Однако желание высказаться, вытащить правду наружу разгоралось все сильнее. Аннет внезапно обнаружила в себе бездну упрямства. Она больше не боялась вступить в схватку, затеять бурный скандал и настоять на своем. И не важно, что за этим последует — победа или поражение.

Она обернулась и глянула на Максимилиана. Он смотрел на нее сосредоточенно и немного удивленно. А затем негромко поинтересовался:

— Ты уверена на все сто? Хочешь рассказать о своих выводах всем и прямо сейчас?

Она кивнула.

— Аннет, погоди. Подумай, к чему это может привести. Мне кажется, это не лучшее решение.

— Плевать. Пора с этим покончить. Надоело, что меня выставляют кругом виноватой дурочкой. И кто знает, что еще задумал преступник! Нужно задержать его, пока он не удрал. Ошеломить. Спутать планы. Выбить почву из-под ног.

Максимилиан с сомнением покачал головой, но потом едва заметно улыбнулся и посмотрел на нее своим особенным пронзительным взглядом, который обладал силой вызывать у нее уверенность.

— Хорошо. Давай. Ваш выход, храбрая госпожа Вик, Публика ждет.

Аннет повернулась к толпе и решительно заговорила.

— Все началось в день, когда мы отбыли из столицы. На дирижабле на меня напал ваш земляк Швиц и хотел выбросить за борт. Тогда я сочла это несчастным случаем, и лишь вчера из уст самого Швица узнала о том, что некий заказчик поручил ему задержать или убрать хронолога, который должен прибыть из столицы для проведения экспертизы перед продажей автоматона «Лазурный поэт». Предыдущий хронолог фирмы, господин Вальвазор, пропал в Механисбурге без вести, когда наведался сюда, чтобы исследовать Поэта по собственному желанию.

— Швиц? — с недоумением переспросил из толпы господин Туррель, управляющий «Заводного купидона». — О-ла-ла, госпожа Вик, умоляю, пересмотрите свою точку зрения! Не будем отрицать, Швиц — пакостник известный. Но все, на что он способен — это приторговывать контрабандой, впаривать туристам фальшивые хронометры и декламировать дурные стишки в кабаке после пары кружек нефильтрованного. Давно бы сидеть ему в тюрьме за мелкое мошенничество, кабы не его дружок-бургомистр.

— Я вас попрошу! — рявкнул бургомистр. Управляющий невозмутимо продолжил:

— Но убийство? Нет, нет, и нет. Швиц никогда раньше этим не занимался!

— Все бывает в первый раз, господин Туррель, — развела руками Аннет. — Жажда денег заставила вашего любителя поэзии согласиться на убийство. Он сам признался.

— В стихах, поди, признался? — саркастически вопросил Пендельфедер. По толпе пробежал жиденький смешок. — «Тебя убить я захотел, но оплошал и в лужу сел?»

— Кажется, вы мне не верите, — растерялась Аннет.

— Не верим, — отрезал полицейский.

— Отнюдь! Мы просто недоумеваем! — поспешно возразил Ангренаж.

Аннет сердито глянула на близстоящих горожан. Те поскучнели и отвели глаза.

Внезапно она дрогнула и оробела.

Это как в театре, попробовала приободрить себя.

Вот актриса. Она стоит на сцене и играет роль хитроумной Шейлы Фукс, сыщицы с улицы Пекарей. Ничего особенного. Не самая сложная роль. Знай себе, прищуривай глаза многозначительно и завершай каждую реплику словами: «Банально, друг мой!» Публика должна поверить в созданный образ.

Нет! Ей куда сложнее. Сыщица Шейла Фукс разоблачала преступников в тесном кругу. Где-нибудь в загородном поместье, перед уютно горящим камином, одетая с иголочки и причесанная как на бал. А тут приходится выступать перед целым городом, и все смотрят на тебя, а одежда у тебя сырая и порванная, на лице грязь, и даже помады на губах нет!

В театре проще. На сцене ты отделена от публики. Они там, в темноте: прислушиваются к каждому твоему слову, затаив дыхание. Ты чувствуешь их поддержку, она дает тебе силы, и ты будто паришь. Здесь же сотни глаз смотрят на тебя недобро, насмешливо… того и гляди, полетят гнилые помидоры. Ишь, думают, чужачка, столичная штучка, приехала совать нос в наши тайны!

А один зритель не просто недоброжелатель. Он враг. Пока он не принимает ее всерьез, но начинает беспокоиться.

За спиной сердито кашлянул Максимилиан. Аннет пришла в себя и подобралась.

— Ладно, — сказала она твердо. — Слушайте дальше. Я расскажу все, что случилось, и к каким выводам я пришла, а дальше разбирайтесь сами.