Ассистентка антиквара и город механических диковин

Группы механисбуржцев и туристов весело переговаривались, гремели бутылками и подзывали к себе торговцев печеными яблоками и мороженым. Уличные музыканты грянули польку. Появились артисты на ходулях и погонщики ослов (Аннет поморщилась). В странных конструкциях, похожих на бочки из ажурно переплетенных стальных прутьев, разожгли костры. Время от времени распорядитель в смешном берете с помпоном бросал в огонь горсть порошка, и тогда пламя меняло цвет, становилось пурпурным или лазурным, а то и переливалось всеми цветами радуги. Под визг и улюлюканье запустили потешные ракеты. На улице воцарилась легкая атмосфера карнавала. В синих сумерках все казалось ненастоящим, мелькало, словно кадры на экране синематографа.

Луиза шагала среди этого великолепия с чудным выражением на лице, в котором смешались гадливость и отстраненность. Вечерний ветерок развевал длинные черные пряди, которые выбились из небрежного пучка на затылке. Иногда она поднимала глаза и с опаской смотрела на небо, словно ожидая, что желтый шарик луны вот-вот лопнет и рассыплется фейерверком.

От Луизы сильно несло валерьянкой. Запах этот привлек парочку уличных котов. Один оказался старым знакомцем: его Аннет встречала раньше в компании шарманщика Петра. Коты бежали следом, заунывно орали, тыкались головами в подол Луизы, а Аннет едва поспевала за ними, испытывая сильнейшее недоумение.

Ей совершенно не хотелось идти исследовать аттракцион в компании библиотекарши, которая с каждой минутой вела себя все чуднее. Но на Максимилиана рассчитывать не стоит: он так занят, что ему не до поисков мастерской Жакемара. Вспомнив, чем именно ее босс занят в этот самый момент, Аннет почувствовала новый болезненный укол в сердце. Господину Молинаро больше нет дела до своей ассистентки. И ей до него нет никакого дела! Теперь они каждый сам по себе. Вернутся в столицу и расстанутся навсегда.

Городские часы принялись отбивать время, и Аннет стало горько, словно они отсчитывали последние минуты до расставания с кем-то очень дорогим и близким.

Мало-помалу удалось успокоиться. Что ж, она проводит Луизу — и сразу обратно. Находиться среди толпы безопасно. На улицах дежурят отряды добровольцев-распорядителей, они бдительно следят за порядком и не допускают безобразий. Да и царящее вокруг веселье помогало ей отвлечься от печальных дум.

Тем временем улица закончилась, показались разросшиеся кусты и заржавленные остовы каруселей старого Луна-парка. Здесь народу было меньше. Двое молодых людей пытались стронуть с места заржавевшие качели, да компания подростков на покосившейся скамье обсуждала свои дела.

Луиза уверенно прошла по узкой аллее. Окруженный кустами пятачок возле гигантской бутылки пустовал.

В синем вечернем небе мерцали звезды. Ветер приносил обрывки мелодии уличных музыкантов. Возле аттракциона стояла бочка с пылающим костром. Огненные отблески плясали в зеленоватом стекле гигантской бутылки. Заключенная внутри каравелла выглядела как корабль-призрак, который закончил свой путь в возведенной злым волшебником тюрьме.

Аннет обхватила себя за плечи и посмотрела на Луизу.

— Что дальше? — спросила она.

Луиза не ответила. На нее опять напал ступор. Она смотрела прямо перед собой, глаза не выражали ничего, губы широкого рта были плотно сжаты и побелели.

— Луиза?

Молчание. Аннет деликатно предположила:

— Мне кажется, вы себя плохо чувствуете.

За кустами раздался пронзительный скрип петель качели. Вызывающий зубную боль звук привел Луизу в себя. Она переступила с ноги на ногу, медленно повернула голову, глянула на Аннет, затем выудила из кармана и протянула ей длинный ключ с витой резьбой и ручкой-перекладиной. Ключ поразительно походил на штопор.

— Идите, — приказала Луиза мертвенным голосом, — откроете пробку и попадете внутрь.

— Пробку? Вот этим штопором? — с недоумением переспросила Аннет.

Луиза неожиданно взбеленилась. Она сверкнула глазами и резко произнесла:

— Вы что, глухая? Я же сказала — откроете дверцу и заходите.

Аннет помотала головой и протянула ключ обратно, но Луиза его не взяла.

— Как хотите, — обронила она, поплотнее закуталась в шаль, опустилась на скамью возле кустов и замерла.

— Луиза, — позвала ее Аннет, чувствуя растущую тревогу. — Проводить вас домой?

Луиза откликнулась не сразу.

— Я посижу, отдохну. Тут тихо, хорошо, — пробормотала она еле слышно. — Много воздуха, много неба. Жаль, луна светит слишком ярко. Полнолуние — страшное время в Механисбурге. Железнорукий любит полную луну.

Аннет стало жутко. Она осознала, что люди далеко, а сумерки сменились ночью. Праздничный костер в железной ажурной бочке бросал на гравий красные отблески. Мелодии и голоса, треск фейерверков доносились словно из другого измерения. А здесь, на этом пятачке, было темно и неуютно. Тут могло случиться все что угодно.

— До свидания, — произнесла Аннет, решительно повернулась и пошла прочь по аллее, мимо кустов шиповника, которым в этот момент вздумалось зловеще покачаться под порывами ветерка.