Ассистенты

Не знаю, верить ли ее рассказу. Рейчел часто напоминает мне героя одного популярного фильма, но никак не могу вспомнить, какого именно. Замечаю на прилавке сценарий.

— Что это? — спрашиваю я.

— Мой сценарий.

— Твой? А я и не знал, что ты пишешь.

— Именно поэтому я сюда и приехала.

Неприятно, что она так говорит. Каждый дурак думает, что может писать. В Гильдии сценаристов Америки состоит десять тысяч человек, и девяносто процентов из них постоянно сидят без работы. Самое странное, что этим людям порой удается продать свои творения. А на место каждого члена гильдии претендует уже около десяти новых писателей. Вот и посчитайте.

— О чем твой сценарий?

— Да так, ничего особенного. Это история взросления в Шутарленде, штат Техас.

Теперь мне по-настоящему ее жаль. Я знаю, что у каждого писателя в нижнем ящике стола обязательно есть необычная, откровенная и странная история о жизни подростка на Лонг-Айленде или в другом месте, где он пережил период взросления. И похоже, никто из них не понимает, что окружающим нет никакого дела до их первого поцелуя, не говоря уже об ужасном падении из домика на дереве. Люди хотят развлекаться.

— Здорово, — говорю я и замираю в ожидании взрыва в желудке. Но ничего не происходит. Я вдруг сознаю, что не выпил ни одной таблетки антацида с того момента, как положил заявление на стол Джонни. — Кто-нибудь уже читал его?

— Только в Школе кино и телевидения при Калифорнийском университете.

«Этот и семнадцать тысяч других сценариев», — думаю я. Ничего не могу с собой поделать. Иногда у меня бывают негативные мысли, но это результат работы в нашем бизнесе.

— И он им понравился?

— Похоже, — спокойно сообщает она. — Я принята.

— Тебя приняли?! — кричу я. Она растерянно молчит, а мне досадно, что в моем голосе прозвучало такое удивление. С тем же успехом я мог бы назвать ее идиоткой. — Это замечательно!

— Спасибо, — улыбается она.

— А можно, я его почитаю? — спрашиваю я. Не знаю, правда, зачем, ведь я ухожу из этого грязного бизнеса. Но видимо, от старых привычек тяжело отказаться.

— Конечно. Возьми эту копию. Я перечитываю его, пытаюсь что-то исправить, но делала это так много раз, что, похоже, все уже бессмысленно.

Я благодарю ее, забираю сценарий и ухожу. Только позже, уже дома, вспоминаю, что не заплатил за кофе.

МИКАЭЛА

Бонни Адаме пригласила меня на вечеринку в отель «Беверли-Хиллз».

— Очень важно, чтобы ты пришла, — сказала она. И добавила: — Между прочим, вчера за завтраком я рассказала о тебе Барри!

Значит, с фильмом Барри Левинсона еще не все потеряно. Даже не верится! Как и в то, что Бонни сама мне позвонила. Об отношениях в Голливуде говорят так: здесь люди не едят друг друга, а всего лишь не перезванивают. И я с этим согласна. Ведь Бонни понадобилось так много времени, чтобы позвонить мне.

Подъезжаю к отелю, служащий дает мне квитанцию и забирает машину. Я уже направляюсь в холл, когда слышу, что кто-то зовет меня по имени — моему настоящему имени.

— Сильви?

Я тут же начинаю нервничать. Господи, прошу тебя, только не это! Поворачиваюсь и вижу, что ко мне приближается Эрни Финкльштейн.

— Я знал, что это ты.

— Но я так изменилась! — Стараюсь, чтобы в голосе не было паники. — Как ты меня узнал?

— Твой отец дал мне фотографию из твоего портфолио, — смеется он. — Ты выглядишь превосходно! — Ну естественно. А вот Эрни совсем не изменился с того момента, как был ребенком, за исключением костюма от Хьюго Босса и туфель от Бруно Магли. И это не комплимент. Он приближается улыбаясь. Замечаю, что, к счастью, Эрни серьезно занимался зубами! А еще обращаю внимание на его глаза: темные и волнующие. Странно, что не видела их раньше.

— Ты теперь Микаэла, да?

— Да.

— Я звонил тебе…

— Я была очень занята, Эрни.

— Пожалуйста, не надо ничего объяснять. Я перестал тебе звонить по единственной причине: мне стало казаться, что я тебя преследую. Конечно, мне по-прежнему хочется набрать твой номер, но сейчас это случается не чаще тридцати или сорока раз в день.

Он улыбается. Думаю, он шутит, и улыбаюсь в ответ.

— Эрни, дело не в тебе, я серьезно.

— Да я и не обижаюсь.

— Ладно, — бросаю я взгляд на часы, — у меня встреча с продюсером, и я уже опаздываю.

— Я буду здесь до пятницы в апартаментах «Сан-сет». Мне бы хотелось пригласить тебя на чашечку кофе. Но даже поговорить было великолепно, так что — спасибо.

Господи, его слова привели меня в замешательство. В жизни не слышала ничего подобного. И самое странное, что он действительно так считает.

— Рада была повидать тебя, Эрни.

— И я тебя, — отвечает он.

Мне кажется, что Эрни начнет умолять меня остаться, но он дружески машет рукой, и я быстро ухожу. Иду через холл и замечаю, что двое посыльных замолчали и уставились на меня. Отлично! Значит, я выгляжу сексуально. Правда, я это и без них знаю!

Иду по длинному коридору к одному из люксов. Стучу в дверь. Через секунду мне открывает женщина, втиснутая в такое узкое и короткое платье от Дольче и Габбаны, что лучше бы ей переодеться.

— Привет! Я Микаэла.

Женщина — ровесница Бонни и тоже делала операцию на глаза.