Астарта: Корабль Чокнутых Трупов

Электронные цепи, принявшиеся тестировать себя сразу же после включения основного контура и возвращения сознания, циркулировали по кругу, натыкаясь на один и тот же сбой, отбрасывающий всю начатую работу к началу. Со стороны это могло бы выглядеть, как попытка корабельного искина перезагрузиться, но на середине проверки целостности информации на технических кристаллах его бы отбрасывало в начало загрузки. Андроид никак не могла загрузиться полностью. В какой-то момент ей даже показалось, что рядом стоит капитан. Бледный, всклокоченный и злой, с сумасшедшими глазами, неотрывно смотрящий на нее со смесью страха и жалости.

Но Аннабель безжалостно отметала такие образы, следуя простой и понятной логике: если она находится в реанимационном блоке, то никак не может видеть Ричарда. Тогда ей пришлось бы видеть и обстановку, приходить в сознание окончательно, и Гай уж точно вытащил бы ее из автохирурга.

Потом Уискер показалось, что в медотсек зашел боцман. Они, вроде бы, о чем-то поговорили с Травкиным, но самого диалога старпом не слышала, зато в отсеке прибавилось народу.

Крайне религиозный Док рассказывал ей как-то, что такие состояния называются «стоянием души», когда дух человека находится вне тела, но еще не отходит в мир иной. Тогда душа способна слышать и видеть все вокруг, а иногда и за многие мили от данной зоны. Вроде как, тело погружено в естественный анабиоз или кому, а божественная искра из него внимает откровениям высшего разума.

Высшего, как и любого иного, разума Анна не постигла. Обрывки разговоров, появление капитана и боцмана списала на посттравматическую разладку системы восприятия, а звуки и запахи — на повреждения некоторых участков мозга, как органа ЦНС. Да и в наличие души у себя не верила, исключая подобные религиозные веяния, как не обоснованные с логической точки зрения.

Мысли же деваться никуда не желали, устраивая веселую карусель в голове, пока андроид изо всех сил пыталась до конца загрузить систему.

«Распределительный блок поврежден, контроль над сознанием не может осуществляться в полном объеме. Требуется перезагрузка системы и запуск резервной программы уничтожения».

«Распределительный блок? Уничтожение?»

«Контроль над телом не может быть перехвачен, повреждения распределительного блока близки к критическим. Второй уровень опасности, возможны разрывы контуров исходной личности, опасность проникновения заблокированного сознания…»

Эта мысль решила не заканчиваться ничем определенным, а просто затихла, передавая бразды правления другим.

«Программа заложенного сознания может быть активирована только на 53 %, программа вспомогательного сознания исходника может функционировать на 45 %, 3 % погрешностей, не поддающихся анализу и распознаванию эмоций, нелогичных решений и неоправданных рисков».

«Запустить две программы одновременно?»

«Да».

«Риск фатального сбоя системы равен…»

«Иди в задницу, кусок обшивки!»

Травкин флегматично обернулся на писк приборов. Почти сразу же послышался второй сигнал, сопровождаемый еще и голосовым сообщением, о том, что процедура вывода из глубокого анабиоза завершена.

Гай подошел сначала к блоку с Анной. Старпом смотрела на него, не мигая, потом скосила взгляд в сторону и вновь посмотрела в глаза Травкину. Гай мог бы поклясться, что в Аннабель что-то существенно изменилось, но вот что, он понять так и не смог — повторившаяся трель третьего блока, куда Джек сгрузил заключенную, настойчиво требовала внимания Травкина. Коснувшись датчиков на панели автохирурга, Гай поспешил ознакомиться с данными о разморозке.

Убедившись, что все показатели в норме, он дал команду на извлечение заключенной. Перед уходом Кацман рекомендовал надеть на Елену силовые наручники, намордник и кандалы, но Травкин был уверен, что в ближайшее время девушка обойдется и без них. Пару часов после разморозки все реакции останутся сниженными, скорость принятия решений и их обработки заметно упадет, а речь и координация могут подводить в течение еще трех часов. К тому же, велик риск спонтанного сокращения и расслабления мускулатуры, и хорошо, если не гладкой.

Крышки блоков поднялись, и две девушки почти одновременно показались над краями медицинских саркофагов.

— Ты? — только и смогла выдохнуть Елена, опираясь дрожащими руками на края медблока. Гай, помогавший ей выбраться наружу, удивлено вскинул бровь, посмотрев на Анну.

— Капитан Владленова?

Аннабель сдвинула брови, потерла переносицу, а затем стала массировать виски, не глядя на бледную после разморозки Елену. Та замолчала, прикусив язык, но настороженного взгляда от андроида не отвела. Анна выбралась наружу самостоятельно. Беззастенчиво прошла нагишом к одному из шкафов у стены, с трудом переставляя ослабевшие ноги, взяла с полки чистый хирургический комбинезон, и облачилась в него, с неудовольствием отметив, что нарушена мелкая моторика пальцев.