Астория 2. Туманная техномагия

Астория, от нахлынувшего изумления, чуть позорно не свалилась кулем с ветки. Паук! Говорит? Как?! Ведь это просто технически невозможно!

— Отец! Нарушительница! Человек! Самка! Молодая! Дичь! — донеслось вразнобой с разных сторон, вызвав у Астории повторный приступ изумления. Эти тоже, оказывается, могли говорить?

— Дичь? Дичь — это хорошо! Дичь — это вкусно! И ещё самка. У молодых самок нежное мясо. Люблю! Принесите мне её!!!

Стоило только прозвучать категоричному приказу, как на неё со всех сторон кинулись державшиеся до этого на расстоянии паучки. Пошла потеха. Астория не стала тратить время на рефлексирование и попытки осознать реальность происходящего, да и переговоры тут явно излишни. Ситуация для неё резко упростилась — её уже открыто атаковали, а значит… Разумные они там или нет, роли уже не играет. Арахниды по всем параметрам перешли из состояния «забавные зверушки» в логичный статус — «законная цель». Астория выпрямилась на ветке, определяя для себя условия ведения боя, активируя на полную мощь сенсорную систему ядра и фиксируя приближение ближайших противников. На формирование в обеих руках по метровому тонкому ажурному силовому клинку ушло менее секунды. Можно было, конечно, всех пауков незатейливо перемолоть полем Клейна, но тогда веселье быстро закончится, да и неспортивно как-то. А так… Можно и поиграться какое-то время. Начали! Тело девушки превратилось в сверкающий смертоносный вихрь, который стал методично шинковать на куски нападающих, которые накатывались и прыгали на неё со всех сторон.

Сверху! И половинки паука продолжили полёт уже по отдельности друг от друга. Слева! Справа! Вжих! И эта атакующая парочка одновременно лишилась лап, соответственно, с левой и правой стороны. Пытавшийся подобраться снизу закономерно получил каблучком сапожка прям между множества своих глаз с такой силой, что голову насекомого буквально вбило в головогрудь, отправляя в короткий полёт к земле уже безжизненное тело. Снова сверху…

Груда мёртвых и покалеченных тел под деревом, на котором скакала белкой и вертелась ужом туманница, стремительно росла, а нападавшие и не думали заканчиваться. Правда, спустя минуту резни, большой паук, слыша непрерывный жалобный скрип покалеченной, оставшейся в живых мелочи и гулкие шлепки падающих оземь мёртвых тел, явно забеспокоился.

— Все назад! — наконец не выдержал он. И волна оставшихся в живых пауков с готовностью отпрянула от довольно улыбающейся и совершенно не запыхавшейся девушки.

— Кто ты? Почему противишься судьбе?

— Судьбе? Противлюсь? — неприкрыто удивилась туманница. Услышать такое от, пусть и говорящего, но паука. Его рассуждения о судьбе… Воистину — мир магии весьма причудлив.

— Да, судьбе. Ибо судьба слабого — это стать пищей сильному. Ты человек! Ты меньше меня, а значит, и слабей. Твой удел и судьба — придать мясом своего тела мне сил. И твои попытки противиться естественному ходу вещей — бессмысленны. Убивая моих детей, ты обрекаешь других живых, подобных тебе, на смерть, ведь оставшимся придётся больше охотиться, дабы восстановить численность, и в этих смертях будешь виновата ты одна! Поэтому не противься ходу судьбы.

Паук-философ? Да ещё с очень интересной логикой… Она должна добровольно, безропотно стать его обедом просто потому, что он размером больше её аватары. С точки зрения пищевой цепочки даже логично, наверное. Вот только даже по такой логике у неё водоизмещение более двенадцати тысяч тонн, по сравнению с которыми вес этого жалкого паучка, возомнившего себя вершителем судеб, недостоин даже упоминания. Но его просвещение в этом вопросе не входит в сферу её текущих интересов.

— Действительно, не стоит противиться судьбе. Слабый, да падёт жертвой сильного. Незачем оттягивать… — она с переворотом спрыгнула с дерева на землю, вставая перед мордой гигантского членистоногого.

Тот было слегка попятился от неожиданности, но ощущая неподвижность «жертвы», ободрился.

— Хорошая, понятливая самка! Постараюсь убить тебя быстро…

Вставший на дыбы паук прыгнул на стоявшую смирно перед ним девушку, стремясь подмять её всей своей тушей. Вот только её на том месте не оказалось. Резко взмыв прыжком вертикально вверх на несколько метров, она обрушилась на спину приземлившегося паука. Ножницами мелькнули клинки, и голова старого арахнида покатилась по земле. Обезглавленное тело судорожно задрожало и закачалось на ослабевших лапах, с гулким шелестом оседая на землю.

На несколько мгновений в лесу наступила полная тишина. Ни звука ветра, ни малейшего скрипа или шороха хитина множества мелких пауков в округе. Казалось, сам мир замер в шоке от бесславной гибели гиганта.

Неплохая такая вышла драка. Не полноценный морской бой, конечно, но, тем не менее… Астория приветственно отсалютовала наблюдавшим за ней шокированным паучкам, чем вызвала у тех просто вспышку бешенства, и отмерший мир ринулся на неё силами оставшихся в живых членистоногих.