Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919)

Первым, впрочем, загорелся не магазин Гантшера, а дом Смирнова на углу Крепостной и Никольской улиц. Никакого военного смысла для Советов в этом поджоге не было, поскольку здание находилось у крепости в тылу. Зато на первом этаже располагались магазины золотых и серебряных изделий, а также церковной утвари[439].

Видимо, организаторы этого поджога были наказаны красными, поскольку последующие пожары были направлены строго вглубь обороны белых.

Огонь бушевал два дня. Тушить его в условиях перестрелки не было никакой возможности. В первый день сгорели здание мужской гимназии[440], Гостиный двор, дом Гантшера, здание Совета и ряд домов в начале Знаменской улицы. На второй день пожар дошел до Полицейской улицы, уничтожив торговые ряды с товаром восьмидесяти персидских купцов, писчебумажные лавки и магазин «Граммофон», распространился на гимназию Шавердовой[441]

, персидский магазин и Старо-Горянский ряд.

Рядовые бойцы с обеих сторон, разумеется не все, объявили неофициальное перемирие и пошли грабить магазины. 18 января два командования вступили в переговоры. Посредниками выступали власти Красного Яра во главе с доктором Поташником. Было выбрано помещение 5-го городского участка на 3-й Кремлевской улице, то есть в нейтральной зоне за Кутумом, где стояли мусульманские отряды[442]. От Советов участвовали большевики Иванов и Чечин, а также каралатовец Никишин. От белых – Сережников и Анохин. Стороны договорились прекратить огонь, чтобы продолжить переговоры на следующий день.

Однако утром 19 января белые подвергли обстрелу крепость, ранив несколько человек, включая медсестру. Иванов и Никишин добрались до баррикады противника, передав записку с недоуменными вопросами, но ответа не последовало. Белые решили продолжить войну, и в этом заключалась их ошибка[443].

Красные усиливались за счет лучшей организации, в основе которой оказалась неоспоримая массовая народная поддержка.

Правоэсеровский «Голос революции» отмечал: «Крепость сделалась центром народного движения. Насколько мертво было в казачьем районе, настолько оживленно в районе крепости»[444]

.

В крепости работал военный и политический штаб. Ведущую роль в нем играли левые эсеры и большевики, но все свои ресурсы привлекли и другие леворадикальные организации – эсеры-максималисты, анархисты, профсоюзы и различные активистские группы.

На заводе «Норен»[445] приступают к производству бомб, а на ряде мелких мастерских – к производству патронов. Впрочем, патроны не отличались высоким качеством, давали осечки и клинили затворы винтовок.

Еще 12 января рабочий-металлист Григорий Липатов прибыл в крепость и попросил поручить ему организацию партизанских отрядов. Разумеется, Мина Аристов дал ему такое поручение.

В районе Криуши[446]

возникла боевая дружина профсоюза конопатчиков, обстреливавшая патрули белых у рынка Большие Исады. Отряд Липатова взял под контроль Пороховые погреба.

На Селениях бондарями и кузнецами был сформирован партизанский отряд, который возглавил 23-летний Евгений Савушкин. Первоначально отряд Красной гвардии из 17 рабочих возник еще в ноябре и располагал десятью винтовками, двумя дробовиками и одним пулеметом[447]. До войны Савушкин ловил рыбу и подрабатывал плотником. В 1915 году он был мобилизован, получил звание унтер-офицера и был направлен в военную разведку. За доблесть на фронте Савушкина наградили двумя Георгиевскими крестами.

Была организована и медицинская служба. 12 января в 06.00 к Аристову прибыли доктора Гузиков и Розентул, высказавшие свои просоветские настроения еще до начала боев и пообещавшие в случае конфликта помощь. Вскоре к ним присоединились доктора Цейтлин, Милованов, группа сестер милосердия, и был создан госпиталь, а также сформированы санитарные отряды[448]. Рахиль Вассерман организовала скорую помощь[449].

Священник церкви св. Владимира служил молебны за дарование победы Советам[450]

.

Экипаж ледокола «Каспий» по просьбе большевика Демидова (который в КНВ занимал пост комиссара судоходства) вышел на Волгу, ежедневно взламывая лед и препятствуя переброске к мятежникам подкреплений из правобережных станиц. Мусульманская дружина, сформированная правыми лидерами уммы, держалась нейтрально, но с каждым последующим днем все более склонялась на сторону крепости. В татарский квартал Махалле вход белоказакам был запрещен. Уже в первый день белые артиллеристы, пытавшиеся перебросить орудие через мосты на южную сторону Канавы, были остановлены вооруженной татарской самообороной[451]. В двухэтажном доме № 82 по Набережной Канала расположился татарский штаб, и отсюда выдавалось оружие добровольцам[452].

На выручку горожанам стало подтягиваться село, снабдив своих добровольцев охотничьими ружьями.

Из Астраханского уезда в крепость вступали партизанские отряды численностью по 70–100 человек.