Астральный летчик

«Малыш» был, наверное, еще обиднее «сынка». Но Алик успокаивающе глядел на Андрюшу. Андрюша думал, как мог Алик послать его домой, когда сам говорил, что дом засвечен. Капитан полез в карман потертой косухи. Достал свой тощий кошелек.

— Извини, малыш, у меня с собой немного. Привык на Западе с собой только мелочь таскать. Это в нищей России люди с целым состоянием в карманах ходят. А в богатой Америке носят самую малость. Там есть люди, которые стодолларовую бумажку ни разу в руках не держали. Честное слово.

Он вынул из кошелька десять долларов и положил на стол перед Андрюшей:

— Иди, малыш, расслабься. А мы с доктором потолкуем.

Алик сидел, опустив голову. Андрюша встал. Алик поднял голову, улыбнулся и достал из кармана бронзовое зеркальце:

— Чуть не забыл. Я же у твоей матери зеркальце взял. Передай ей зеркальце, Андрюша, ладно?

И только тут до Андрюши дошло, куда его посылает Алик. Зеркальце появилось у Алика, когда он сел в такси на Третьей линии. У мрачного серого дома со спящими совами на фасаде. «Квартира сорок, запомни». Андрюша отлично запомнил эти его слова.

— Я скоро позвоню. Иди, Андрюша.

Андрюша взял у него зеркальце. Подумал и прихватил с собой со стола десять долларов. Пригодятся.

— Я жду. Звони, — сказал Андрюша уже от двери.

К столику подлетели официантки в голубых плиссированных юбочках. Быстро расставили на столе приборы, тарелки, фужеры, графинчики. Джо разлил водку по фужерам:

— Совсем другое дело. Очень суровый малыш. Недоверчивый.

— Он в двадцать лет войну прошел.

— Да, крутое в России выросло поколение. Богатыри — не мы. В Штатах молодежь — просто дети перед ними. Толстые, вялые. Девицы — лесбиянки. Парни — голубые. Отрыжка сексуальной революции. Мразь, одним словом. Сытая, довольная собой мразь… Ну, давай, доктор, за Доверие. Я твое доверие очень высоко оценил. Очень.

Капитан Джо шлепнул своим полным фужером о фужер Алика. Полный фужер Алика недовольно загудел басом.

— Я жду ответного доверия, — сказал Алик.

Капитан Джо в это время уже пил. Он хотел ответить сразу, но не смог. С трудом проглотил водку, занюхал хлебом, поморщился. И только тогда ответил:

— Будем говорить по душам. Так только в России говорят. У них даже такого выражения нет — «говорить по душам». У них и души-то нет! Одни желудки и половые органы. — То ли его сразу повело, то ли он подыгрывал. — Не верится, что я снова в России. Не верится. Год здесь не был. Целый год. Я там чуть с ума не сошел. Честное слово. А теперь чувствую — дома! Я дома! — Он снова налил почти по полному фужеру. — Давай за Россию. За родной дом.

— Нет. Давайте по делу. Расскажите, как вы меня заказали.

Капитан Джо, тихо смеясь, укоризненно покачал головой:

— Торопишься. Надо же нам сначала познакомиться, я лично уже на «ты» перешел. Мы же с тобой еще не знакомы. Хотя все друг про друга знаем. Правда?

Алик про него почти ничего не знал. Но кивнул утвердительно. Решил, что все о нем узнает по ходу дела.

Они выпили на брудершафт.

— Ну вот, давай сразу и познакомимся. Меня зовут Вася. Чего смеешься? Серьезно! Могу паспорт показать. — Капитан засмеялся. — Хотя паспорта у меня с собой нет. Извини, поверь на слово. Я тебя не обманываю. Как я могу тебя обмануть? Ха-ха… Я — Вася. Василий Иванович даже. Как в анекдоте. Чего смеешься? Честное слово. А тебя как мне называть? Саша?

— Саши больше нет.

— Значит, ты теперь действительно Алик?… Я, когда узнал, что ты и есть Саша Ольшанский, здоровый и живой… Поверишь, чуть в осадок не выпал.:. Честное слово. Ушам своим не поверил. Думал, ты меня разыгрываешь. Я даже свет выключил…

— Какой свет?

— Синий. У вас в морге.

— Так это ты меня там слушал?

Капитан Джо не обратил на его вопрос никакого внимания.

— Я уже неделю, с самого приезда, ищу пропавшего Алика и вдруг узнаю, что Марина забеспокоилась. Вроде бы Саша Ольшанский ожил. Ну ожил и ожил. Мне-то какое дело? Мне пропавший Алик нужен. Позарез нужен. — Капитан хлопнул в ладоши и по-детски рассмеялся. — А оказывается, и Алик, и Саша в одном флаконе! Ты даже не представляешь, как мне повезло.

Алик не понял, кого искал Василий. О том, кто такой Алик, знали только в секретной лаборатории КГБ. Но уточнять не стал.

Алик вежливо улыбнулся:

— Значит, ты слышал мою исповедь?

— Не исповедь. Репортаж с петлей на шее, — уточнил Капитан,— очень откровенный репортаж. Я тебя даже светом предупреждал, чтобы ты не очень откровенничал. При посторонних. Но куда там… Разве тебя остановишь! Натура! Наша натура! Всю правду — в лицо палачам! Песню не задушишь! Ведь так, да?

Алику стало стыдно. Он опустил голову, чтобы не видеть веселья Капитана. Но Капитан резко убрал смех. Сказал тихо и серьезно:

— Твоя песня достигла цели. Даже не смысл ее, не слова, а мотив. Вернее, интонация. Я понял, как мне с тобой нужно разговаривать о моем деле, — в той же интонации. Только в той. Слова разные будут. А мотив у нас один… Мы же с тобой ужасно похожи. Не находишь? Так как мне тебя называть, Алик или Саша?