Астронавт Джонс. Время для звезд

Элли подбежала к Максу и бросилась ему на шею.

– Макс! Я только что узнала! Это же просто великолепно! – Она немного отстранилась, поглядела на него сияющими глазами, а затем расцеловала в обе щеки.

Макс покраснел до самых ушей. Ему казалось, что все в зале смотрели прямо на них, да так оно в действительности и было. Его смущение еще усугублялось тем, что на Элли было сейчас формальное вечернее платье в гесперианском светском стиле, которое не только делало ее несколько старше и значительно женственнее, но и разительно не соответствовало приобретенным в деревне пуританским моральным стандартам Макса.

Элли отпустила его, что, с одной стороны, было хорошо, но, с другой стороны, подвергло его опасности рухнуть на колени. Она начала что-то болтать – Макс не понимал, что именно, – когда рядом с ней возник главный стюард Дюмон.

– Капитан ждет, мисс, – твердо произнес он.

– Да ну его, этого капитана! Хорошо, Макс, встретимся после обеда. – Она направилась к капитанскому столу.

Дюмон тронул Макса за рукав и тихо пробормотал:

– Сюда, сэр.

Его место было в дальнем конце стола старшего механика. Внешне Макс знал мистера Компаньона, но ни разу еще с ним не разговаривал. Механик поднял на него глаза и произнес:

– Добрый вечер, мистер Джонс. Очень приятно видеть вас в нашем обществе. Леди и джентльмены, наш новый офицер-астронавигатор, мистер Джонс. Справа от вас, мистер Джонс, миссис Дайглер. Мистер Дайглер – справа от нее. Далее… – и представил всех сидевших вокруг стола: доктора и миссис Вебербаур и их дочь Ребекку, мистера и миссис Скотт, мистера Артур, сеньора и сеньору Варгас.

Миссис Дайглер находила прекрасным, что он получил ранг офицера. Кроме того, это так чудесно – иметь за столом побольше молодежи. Она была значительно старше Макса, но еще достаточно молода, чтобы быть привлекательной и понимать это. На ней было больше драгоценностей, чем Макс видел за всю свою жизнь, а волосы ее были скреплены лаком в сложную конструкцию высотой с фут и сплошь усеянную жемчугом. Всей своей дорогой и безукоризненной отделкой она напоминала какой-то точный механизм. Макс чувствовал себя в ее обществе крайне неловко.

Но это была еще малая неловкость по сравнению с тем, что предстояло. Миссис Дайглер извлекла откуда-то из своего декольте платочек, легкий, как дуновение ветра, смочила его и сказала:

– Не двигайтесь, Джонс, – она вытерла ему щеку. – Поверните слегка голову.

Покраснев от смущения, Макс сделал, как было сказано.

– Вот, ну так-то будет лучше – возгласила миссис Дайглер. – Мамочка навела порядок. – Она отвернулась от него и сказала: – Как вы думаете, мистер Компаньон, неужели наука, со всеми этими чудесами, которые она творит в наше время, не может изобрести несмываемую губную помаду?

– Прекрати это, Мэгги, – прервал ее супруг. – Не обращайте на нее внимания, мистер Джонс. У нее в характере есть немного садизма. Самая малость – размером с нее саму.

– Джордж, ты еще об этом пожалеешь. Ну так что вы скажете, мистер Компаньон?

Старший механик слегка промокнул губы белоснежной салфеткой.

– Думаю, ее давно уже изобрели – вот только на нее не было спроса. Женщины любят оставлять метки на мужчинах, хотя бы даже временные.

– Какая ерунда!

– Этот мир принадлежит женщинам, мадам!

Миссис Дайглер оставила механика и снова повернулась к Максу:

– Элдрет просто прелесть, не правда ли? Очевидно, вы знали ее «на берегу», как выражается мистер Компаньон?

– Нет, мадам.

– А каким же тогда образом? Я хотела сказать, что тут, на корабле, возможностей не так уж много. Или они все-таки есть?

– Мэгги, да прекрати же ты его изводить. Дай человеку спокойно поесть.

Зато с миссис Вебербаур, сидевшей по другую сторону от Макса, было настолько же легко и спокойно, насколько с миссис Дайглер – трудно. Убаюканный ее материнской теплотой, Макс сумел даже приступить к еде. Тут он заметил, что остальные присутствующие держат вилку совсем не так, как он, и попытался взять ее так же. Ничего, кроме конфуза, из этого не вышло; кроме того, Макс вдруг увидел свои неаккуратные ногти. От всего этого ему очень захотелось спрятаться под стол. Проглотил он не более трех сотен калорий, в основном – в виде хлеба и масла.

В конце обеда миссис Дайглер вновь уделила внимание Максу, хотя слова ее были обращены к старшему механику:

– Мистер Компаньон, мне казалось, что есть обычай поднять бокал за повышение?

– Да, – согласился механик. – Но платить за это должен виновник. Так делается всегда.

Максу пришлось подписать счет, принесенный Дюмоном. Цифра заставила его зажмуриться – с точки зрения профессиональной карьеры его первый рейс, может, и оказался большой удачей, но с финансовой стороны это была полная катастрофа. К счету прилагалось шампанское, охлажденное в сверкающем серебряном ведерке; Дюмон перерезал проволочки и картинно извлек пробку.

Старший механик встал.

– Леди и джентльмены! Имею честь представить вам астронавигатора Джонса. И пусть он никогда в жизни не перепутает положение запятой в числе.

– Салют!

– Браво!

– Речь, речь!

Макс неуверенно встал и пробормотал:

– Большое вам спасибо.